Онлайн книга «Мастер и Жаворонок»
|
Неужели моя затея с вибратором оказалась чересчур откровенной? Не перешла ли я черту? Но ведь подобные выходки в его стиле… Или я все-таки ошиблась? Я улыбаюсь зрителям. Меня учили держать перед публикой лицо. Поэтому я заталкиваю боль глубоко в душу, где она тихонько тлеет, машу рукой гостям, собираю вещи; прошу Кевина присмотреть за моими инструментами до завтра и никому не говорю, что Лахлан – мужчина, которого я открыто признала своим мужем, – ушел без предупреждения. Он бросил меня одну! Я торопливо спускаюсь со сцены, пока никто не пристал ко мне с вопросами, и бегу в сторону ближайшего туалета, чтобы выплакать обиду. Слезы начинают течь из глаз прежде, чем я успеваю толкнуть дверь. Та хлопает за спиной, а я падаю грудью на раковину, закрываю лицо ладонями и принимаюсь рыдать. Я хочу его. Хочу так сильно, что выворачивает наизнанку и вдребезги ломает кости. Чем ближе я узнаю Лахлана, тем отчаянней мне хочется быть с ним рядом. Я надеялась, что у нас все получится. Но, видимо, просчиталась. – Что с тобой не так? – шепчу я, закрывая глаза. Надо собраться с силами и взглянуть в лицо своему отражению – но тут дверь распахивается и бьется о стену. Я поворачиваюсь и вижу разъяренного донельзя мужа. Лахлан стоит в проеме. Из помещения словно высасывают воздух. – Какого черта ты здесь застряла?! Я смеюсь сквозь слезы и вытираю лицо ладонью. – Плачу, как видишь. А ты какого черта тут забыл? Лахлан идет ко мне, впечатывая ботинки в пол. Каждый шаг полон решимости и хищной агрессии. Наверное, тушь размазалась по щекам, а ресницы опять отвалились – вечно они теряются в присутствии этого типа. Но отступать я не намерена. Лахлан нависает надо мной. Глаза у него чернее обычного и горят от злости. Он говорит: – Герцогиня, я чуть гримерку не разнес. Ждал, что ты придешь. Хотел отдать ключи от машины, чтобы ты отвезла нас домой и я мог трахать тебя до самого утра. Я замираю. Сердце торопливо бьется в ребрах, проламываягрудную клетку. – Я… э-э-э… Я пячусь, но Лахлан идет вслед за мной. Еще один шаг, и в задницу мне впечатывается край раковины. Я расправляю плечи и пытаюсь вскинуть подбородок, но рядом с Лахланом я чувствую себя слишком голой, чтобы надевать доспехи. – Ну… Я… Ты же… – Раньше ты никогда не теряла дар речи, птичка моя. Выкладывай, что у тебя на уме, а потом я скажу. Его глаза в тусклом свете кажутся черными. Он неотрывно смотрит на меня. Живот сводит судорогой – Лахлан снова шагает в мою сторону, и наши тела соприкасаются. Боже праведный… – Надо было послать мне сигнал! – выпаливаю я наконец. На мгновение мы замираем, и Лахлан смеется – по-настоящему, всерьез. Глаза у него вспыхивают. – Ладно, герцогиня. В следующий раз обязательно пошлю, поскольку ты не удосужилась заглянуть в телефон и проверить сообщения, – говорит он, доставая из кармана злосчастный пульт. – Я оставила его в гримерке. Опустив голову, открываю уведомления на часах. В гримерку. Живо. – О! Это, хм-м-м… Лахлан вскидывает бровь. – Очень нагло с твоей стороны, – выдаю я наконец. – Нагло, значит… – повторяет он. Я киваю, пытаясь вернуть себе уверенность. – Если тебе понравился пульт и ты собираешься использовать его вместо телефона, то проверь сперва – вдруг не работает. – Я проверил. Перед аудиторией в триста… – Пятьсот. |