Книга До мозга костей, страница 53 – Триша Вольф, Бринн Уивер

— Сны? — спрашивает Джек, когда молчание кажется слишком долгим даже для него. Его голос глубокий и тихий. Он похож на тени в сосновом лесу, где можно спрятаться под ветвями. Я наклоняю голову, наблюдая за ним, хотя уже знаю, что он не встретит мой взгляд.— Кошмары? — добавляет он, когда я не отвечаю.

Джек начинает накладывать третий шов на поврежденный участок моей раны. Боль подкатывает к моему горлу, пока я сглатываю удивление от его неожиданного интереса ко мне. Я пытаюсь удержать в памяти всё то, что он сделал за последние три года, чтобы заставить меня чувствовать себя неполноценной. Нежеланной. Но когда он держит мою липкую, испачканную руку в своей прохладной, надежной ладони и зашивает меня, мне трудно вспомнить все плохие моменты с ним. И я осознаю, что не хочу этого.

— Разбитое стекло, — говорю я, мой голос чуть громче шепота. Джек ничего не говорит, просто продолжает протягивать нить через крошечное отверстие, которое он проделал в моей коже. — Красные мигающие огни. Запах больницы. Молотки. Я их просто ненавижу. Ковер кремового цвета. Конкретно он, самый неудобный триггер. Хотя и может показаться, что это просто пустяк. Всё это такие обычные вещи, что ты мог бы подумать, что я должна была уже стать нечувствительной к ним, но для меня это самое худшее, что может быть...

Рука Джека замирает, и он встречает мой взгляд. Кажется, что весь мир может рухнуть, а мы всё ещё будем сплетены невидимой нитью, сотканной из общих секретов, из уязвимости, из страха. И я знаю, что Джек может взять мои секреты и выковать из них самый смертоносный клинок, чтобы разрубить меня пополам. Но по тому, как он слегка откинулся назад, как его взгляд скользит по моему лицу со складкой между бровями, я знаю, что он этого не сделает.

— Те жизни, которые ты забрала, они когда-нибудь беспокоили тебя? — наконец спрашивает он, его глаза останавливаются на моих.

— Ты имеешь в виду, таким образом? Когда прошлое проникает в настоящее? — Джек кивает, а я качаю головой. — Никогда. Наверное, потому что вся власть в моих руках. Контроль — мой. И то, что случилось со мной, может быть, я смогу уберечь кого-то от такого же. Я чувствую… Я чувствую многое по поводу тех жизней, которые забираю. Но никогда не сожаление. Ты?

— Нет, — говорит он, и проходит долгий момент, прежде чем он возвращает своё внимание к моей ране. — Я не могу чувствовать сожаление, Кири.

Мы больше ничего не говорим друг другу, в то время как Джек заканчивает накладывать швы, всего их двенадцать, смачивает порез ещё одной каплей йода,а затем перевязывает мою руку. Закончив, он отодвигается назад, его внимание переключается на мою рубашку. Я смотрю вниз и впервые замечаю пятно крови на шелке цвета шампанского прямо над тем местом, где скрыты мои шрамы.

— Похоже, её место в мусорке, — говорю я со вздохом, рассматривая брызги, длинные полосы крови и следы высыхающего пота. Когда я поднимаю глаза, Джек смотрит на окно моего кабинета, выходящее в сторону лабораторий. У него дергается челюсть, когда он хмурится, глядя на рабочее место Брэда. Мы оба знаем, что Брэд хранит там сменную одежду для тех дней, когда ездит на работу на велосипеде.

— Подожди здесь, — говорит Джек, и я смотрю, как он уходит.

Но в лаборатории Брэда свет не включается. Нигде свет не включается. Видны только тусклые аварийные знаки в коридоре, отбрасывающие темные тени за моей дверью. И через несколько тихих минут Джек появляется из их глубин, в одной руке пакет со льдом, а в другой — сложенная черная рубашка. Одна из его рубашек.