Книга Королева разрушенных империй, страница 38 – Бринн Уивер

— Это было бы справедливо.

Я отстраняюсь ровно настолько, чтобы взглянуть на смягченные черты его измученного красотой лица:

— Было бы? Аглаопа что-то замышляла, когда вместе с Давиной убила и забрала полубога. Как бы мне ни было противно это признавать — а мне действительно противно — она, возможно, сама навлекла на себя гибель.

Ашен целует мою скулу, мои ресницы, когда я закрываю глаза, наслаждаясь его теплом.

— Сомневаюсь, что моя сестра убила твою ради богов или миров, — шепчет он. — Ее интересы редко выходили за рамки личной выгоды.

Я снова прижимаюсь к нему, думая об Аглаопе и том видении, где она противостоит Эмбер в Анфемоэссе. Запах кожи Ашена разжигает голод у меня в животе, и я уже собираюсь ослабить объятия, как вдруг слышу знакомый лай.

— Уртур!

Я широко раскрываю руки, и гигантский шакал врезается в меня, весь дрожа от возбуждения, черный хвост разметает туман позади. Он скулит, лижет мне лицо, пока я не отодвигаю его, чтобы обнять за шею.

— Кажется, я потерял статус любимого хозяина, — ворчит Ашен.

— Это потому что тебе не нравится, как он храпит, а я считаю это очаровательным, — говорю я, хватая Уртура за морду, пока он тяжело дышит мне в лицо. — Да, Уртур? Я хочу купить тебе огромную лежанку, а Жнец хочет, чтобы ты спал на улице. Он такой злой. Ты же самый лучший мальчик и заслуживаешь большую пушистую кроватку.

— Погоди, пока он не обоссыт твои простыни. Тогда заговоришь по-другому, — говорит Ашен, но в его голосе слышится забава.

— Он не посмеет,— с наигранным ужасом отвечаю я, оглядываясь на Ашена через плечо.

Мне никогда не надоест, как он смотрит на меня в такие моменты. От этого перехватывает дыхание. Сердце горит от тоски и той глубины любви, что я чувствую пульсацией в нашей метке.

Это моя семья. Ашен. Эдия и Коул, Эрикс, Уртур и Зида. Может, даже Давина когда-нибудь. И, возможно, Сайрус прав. Возможно, я дома.

— Пойдем, вампирша, — Ашен протягивает руку. — Давай устроим тебе и твоей собаке отдых.

Я принимаю его руку, и мы идем по улицам, пока Уртур бежит впереди, освещая путь янтарными глазами. Я не знаю, куда мы направляемся, но счастлива идти рядом, с пакетом крови в руке и нашими сцепленными пальцами.

Через несколько поворотов мы оказываемся у серебряной арки с высеченными словами «Ekallim Ukkin» — Дворец Совета. Ашен не любит это место, я чувствую это не только через нашу связь, но и по напряжению в его плечах, когда он отпускает мою руку, чтобы открыть ворота, охраняемые парой солдат. Но я также чувствую и его облегчение. Это место безопасно, даже если он ненавидит его.

И я понимаю почему.

Дворец — массивное, вычурное строение. Ряды резных колонн изображают демонов, побеждающих оборотней, ведьм и вампиров. Море страдающих людей высечено в каменном фасаде ниже линии веранды. Повсюду золото, горгульи и надписи, прославляющие мудрость Совета и правление Эшкара и Имоджен. Это больше, чем просто излишество...

— Это пиздец как уродливо, — говорю я, поднимаясь по ступеням к укрепленной золотой двери.

— Не жди ничего хорошего, вампирша, — Ашен распахивает ее.

И, конечно, внутри еще хуже. Больше колонн, картин, вычурной мебели и исторических реликвий, разграбленных в Мире Живых за века. Мы не задерживаемся, проходим через это безобразие и направляемся в дальнюю часть здания, по длинному коридору, пока не останавливаемся у закрытой двери из красного дерева.