Книга Королева разрушенных империй, страница 142 – Бринн Уивер

Я открываю рот, чтобы возразить, но не могу — потому что это те же мысли и опасения, что терзали меня с момента, когда я стояла на помосте в «Kur» и выбрала копье вместо ключа. Порой, в самые темные моменты, я задавалась вопросом: может, стоило выбрать иное.

Аглаопа улыбается, читая мое молчание, затем возвращается к странице, добавляя еще немного жидкости на пергамент. Тот светится ярче, проявляя больше текста.

— Нефилимам не нужна была ушгада, но им нужна была ты, чтобы достать Камень Смерти. Пещера, где ты его нашла, была у подножия острова в Черном море. Они планировали доставить тебя туда. Когда не смогли захватить в Царстве Теней, поняли, что тебе понадобится Воскреситель. Их шпионы уже сообщили, что ты убила Имоджен, конечно. Они слышат каждый шепот, любимая, даже в Гильдии Гильгамеша. Все, что им было нужно, — дождаться запроса через аптекарей и выпуска зелья из хранилища. Ушгада привела бы их прямо к тебе и первому камню. Но они не учли, что моя умная сестра выскользнет у них из рук, — ее взгляд снова останавливается на мне. Улыбка теплая, полная нежности. — Еще одно доказательство, что Судьбы избрали нас на замену, да?

Я не отвечаю, пока Аглаопаснова погружается в чтение, убирая первый флакон в карман.

— Я захватила Барбосса Сарно еще до сделки с Давиной, — продолжает она, вырывая вопросы из моего ошеломленного молчания. — Это он рассказал мне, что полубог живет в Эворе, что его зовут Димитриос, правнук богини Гулы. Барбосса убил родителей Давины незадолго до того, как я его поймала. Когда твой муж рассказал Давине о полубоге, она передала это матери, и Барбосса узнал об этом, когда убивал их.

— Так ты сама встала на пути Давины, — говорю я, будто туман рассеивается, открывая скрытый мир. — Ты уже знала о полубоге, когда появилась в Эворе, так что Давине не пришлось делиться информацией, которой она не должна была владеть. Это сделало ее сговорчивее.

Аглаопа кивает с горделивой улыбкой.

— Но как ты узнала, что нужно использовать жатву? — спрашиваю я.

Сестра открывает флакон с порошком. Держит его над страницей, все еще светящейся мягким светом, и начинает наклонять.

— Потому что я никогда не забывала, откуда мы родом и для чего нас создали.

Порошок касается пергамента. Тот трещит, искрится и поднимает слова вверх, превращая их в серебристый дым. Я смотрю, как Аглаопа собирает свои длинные волосы в руку, отводя их от лица, и наклоняется. Закрывает глаза и делает глубокий вдох, втягивая каждую букву, каждую завитушку дыма. Когда последний знак исчезает, последний вздох сделан, моя сестра падает.

ГЛАВА 36

Аглаопа падает на спину, ее тело сотрясают судороги, конечности выкручиваются, пятки впиваются в землю. Зубы стучат, все ее существо дрожит. Барьер между нами все еще стоит, и я прижимаю ладони к его поверхности, бью, пока кожа не начинает гореть от ударов, пока не сжимаю кулаки и не обрушиваю на него град бесполезных ударов. В бессилии опускаюсь на колени, остается только смотреть, как Аглаопа бьется в конвульсиях на холодной сырой земле. Тонкие струйки крови стекают из носа, ушей, уголков широко раскрытых, ничего не видящих глаз. Я снова шепчу в подвеску, призывая Эдию, но чувствую, как магия призыва ударяется о барьер и отражается обратно, рассеиваясь в ограниченном пространстве.