Книга Королева разрушенных империй, страница 141 – Бринн Уивер

— Где? Как?

— Предвидение. Очень давно. Во снах, которые меня преследовали. Эти видения вернулись ко мне перед тем, как ты оказалась на берегу. Не все воспоминания были потеряны, по крайней мере для меня. Ради этого нас принесли в жертву, Леукосия. Тайна, скрытая у всех на виду.

Перестаю шагать и смотрю на сестру, хотя ее взгляд все еще прикован к изгибу камня, отбрасывающего тень на мой купол.

— Что ты имеешь в виду? Ты помнишь время до Анфемоэссы?

— Да, — говорит она, и я подавляю внезапное отчаяние, желая спросить, что еще она помнит из жизни до острова. — Ты. Я. Наши сестры. Мы никогда не были теми, кем нас сделали, чтобы защитить богов, которые давно нас покинули. Мы были сильными. Волшебными. Пришло время вернуть утраченное и взять то, что нам причитается за службу. За страдания.

Аглаопа надолго задерживает на мне взгляд. В ее глазах не только сочувствие, но и решимость. А ее решимость заставляет меня нервничать из-за того, что я заперта в зачарованном куполе. Она намерена тащить меня за собой в любой план, который запустила. Она как обратное течение, а я уже на середине пути в глубину.

Сестра отворачивается, а я возобновляю беспокойное хождение по краю сверкающего барьера.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, наблюдая, как Аглаопа опускается на колени и достает из внутреннего кармана куртки сложенный лист пергамента. Аккуратно раскладывает его на земле и разглаживает, а я узнаю его по запаху еще до того, как вижу содержимое. Это страница из Книги Говорящего Судьбы, та, где изображена моя отметина. Аглаопа внимательно изучает страницу, затем переворачивает ее на пустую сторону. Достает из другого кармана два флакона. Ушгада.

— Где ты это взяла? Где Уинтер? — спрашиваю я, пока Аглаопа открывает флакон с жидкостью. На мгновение мне кажется, что она собирается его выпить, но нет. Ее взгляд все еще прикован к странице.

— С аптекаршей все в порядке, не волнуйся, сестра. Просто небольшой укус и шишка на голове. Она поправится, если захочешь.

Сердце будто проваливается в пятки, ударяясь о каждую кость на пути.

— Если я захочу? — переспрашиваю я, но Аглаопа не отвечает. Наблюдаю, как она выливает жидкость на пергамент. Тот отвечает светом, проявляя скрытыйтекст. С моего места видно письмена на Дингире, хотя я не могу разобрать каждое слово. Но сестра, кажется, может.

Губы Аглаопы шевелятся, когда она читает, уголки приподнимаются в улыбке.

— Нефилимам никогда не нужна была ушгада, да? Они вообще к тебе не приходили, — говорю я.

— Нет, — признает она, бросая на меня быстрый взгляд перед тем, как вернуться к странице. — Камни им нужны, да. Но не ушгада. Они могут открыть врата без нее. Взять то, что за ними, только с камнями.

— Что за ними?

— Свобода. От боли. От предназначения. От Судеб. Вечная свобода и сила, чтобы перекроить миры по своему замыслу, а не по навязанному, — отвечает она. Аглаопа откидывается на пятки и долго смотрит на меня, ее взгляд смягчается. Она смотрит с той же сестринской нежностью, что и в тот первый миг, когда я оказалась на берегу, но я не уверена, что узнаю женщину перед собой. — Я вижу бремя, которое ты несешь как королева Царства Теней. Враги не только за спиной, но и прямо перед тобой, целятся в твое пылкое сердце, хотя ты желаешь всем существам только лучшего. Это обязанности, которые не должен нести один человек. Так быть не должно.