Книга Сердце с горьким ядом, страница 35 – Бринн Уивер

— Меняй пакеты с кровью.

Боль становится сокрушительной. Отчаянной. Я бы пошла на все. Отдала бы все. Свою жизнь. Свою душу. Я умоляю, чтобы они остановились. Хассан читает это по моим глазам.

— Мы должны закончить начатое, azizati, — говорит он.

Я плачу, когда игла снова вонзается в мое горло. Это в сто раз хуже, чем было с серебром. Словно сам металл не хочет меня отпускать.

Отсос захлебывается. Что-то забивает насадку. Кусок моего горла. Оно буквально сжигается.

Я не хочу. Я не справляюсь. Я не могу.

Когда думаешь, что не можешь — продолжай.

— Почему это не работает?!

— Снова меняйте пакеты. Мы должны идти до конца.

— Но она умрет!

— Мы обязаны идти до конца.

Я не могу. Я не могу. Я не могу. Я не могу. Я не могу.

Хочу, чтобы они остановились. Хватит. Хватит. Хватит.

Ничего хорошего. Никакого покоя. Только боль. Больше ничего.

Раздается грохот из другойкомнаты. Что-то разбивается. Дерево разлетается в щепки.

Мир замирает. Эрикс отпускает мои лодыжки и бросается к двери.

Ангел сталкивается лицом к лицу с разъяренным демоном.

По полу стелется дым. Вспыхивает свет - он исходит от Эрикса, его кожа сияет. Крылья распахиваются. Он заслоняет собой вход, преграждая Жнецу путь в комнату.

Мой взгляд встречается с глазами Ашена.

Ангел света. Ангел смерти. Значит, пришло время моей душе уйти. Кто-то услышал мою мольбу. Кто-то пришел, чтобы забрать меня.

— Вы ее убиваете, — шипит Ашен. В его голосе, кажется, отчаяние. И ярость. Он готов сжечь мир. Я уже однажды думала об этом.

Клинок Ашена вспыхивает пламенем. Я пытаюсь закричать Эриксу, чтобы он отошел. Из горла вырывается только хриплая булькающая жидкость.

Заклинание Эдии меняется, но мистер Хассан тянет ее назад.

— Сохрани ей жизнь, — говорит он. Потом поворачивается к двери:

— Ануннаки, пусть он войдет.

Я чувствую, как рядом напрягается Коул. Он хочет броситься к Эриксу.

— Но…

— Это мой дом, — гремит Хассан. — Пусть Жнец пройдет.

Эрикс бросает взгляд через плечо на старика. Тот лишь молча кивает. Эрикс убирает крылья ровно настолько, чтобы Ашен мог пройти, не задев лезвий.

— Еще раз встанешь между нами - я вырву тебе крылья и скормлю их своему шакалу, ануннаки, — рычит Ашен, толкаясь плечом о плечо с ангелом, проходя в комнату.

Он останавливается рядом со мной. Лишь на мгновение окидывает взглядом это жуткое зрелище. Его глаза замирают на моем горле, потом - на Эдии. Затем - на шприце в руке Хассана. Он замечает трубку для кормления и мешок крови на стойке. Снова смотрит на Хассана - в его глазах пылает черное пламя.

— Второй ящик слева, — говорит Хассан, кивая в сторону комода. Кажется, я слышу в его голосе одобрение. Может, даже улыбку.

Глаза Ашена сужаются от решимости, и он поворачивается к ящику. Перебирает содержимое, пока не находит то, что ищет.

— Что ты делаешь? — спрашивает Коул.

— Ей нужна моя кровь.

Ашен придвигает стул к кровати и садится. Наклоняется ко мне. Его пальцы дрожат, когда он пытается вскрыть стерильную упаковку. Я никогда прежде не видела, чтобы его руки дрожали. Но, может, все это просто… не по-настоящему. Ведь реальна только боль. Запах горящей плоти. Клубы едкого дыма. Остальное, возможно, иллюзия. Я брежу.

Я слышу звук у двери и вижу Давину.Она стоит на пороге. Осматривает комнату. Ее глаза широко раскрыты, невинны. Останавливаются на Ашене.