Книга Тень на жатве, страница 18 – Бринн Уивер

— Последнее, что я помню с прошлой ночи — это как ты укусила себя за руку, чтобы залечить мою рану.

Я сглатываю и киваю. Жнец пристально смотрит на меня и сжимает мою руку, чтобы поднять ее. Я вижу, как в его глазах вспыхивает подозрение, когда он указывает на свою татуировку, выполненную витиеватым каллиграфическим шрифтом на предплечье. Узнаю эти слова. Там мое заклинание, выполненное черными чернилами, за исключением слов Sunu liiktisuma, которые сияют белым светом. Ашен показывает на мое предплечье.И тут я вижу ее впервые. Линию, сверкающую на солнце, словно опал.

Sunu liiktisuma.

Да будут они связаны.

— Как тебе удалось это сделать, если ты не умеешь говорить? — спрашивает Ашен. — Как ты вообще сотворила это заклинание? Ты не ведьма.

Ладно, хватит. Если отбросить эти раздражающе проницательные вопросы Ашена, у меня тут вот какая проблема. Может, я и не похожа на чопорную и элегантную вампиршу из ваших влажных фантазий. Но манеры у меня есть. Я предпочла заговорить прошлой ночью, подвергла себя опасности, чтобы помочь этому неблагодарному придурку. Его предположение, что я ничего не могу добиться без голоса, меня бесит. Это несправедливо. И если мы теперь связаны, он очень скоро поймет, что ошибается. Я могу многое сделать, не произнеся ни слова, например — прикончить его во сне.

Я не шевелюсь, не показываю пальцем, не использую жесты. Просто прожигаю его взглядом, жду, когда он сломается и скажет что-то информативное.

Он не собирается отступать.

В конце концов, я сдаюсь и тычу пальцем в его грудь, прямо в то место, где, я уверена, рана еще не зажила. Он дергается. Тычу снова, он пытается отбросить мою руку, но я быстрее, чем он думает.

Показываю на свою руку, которую он все еще держит. Потом на него и беззвучно произношу: «Не за что, мудак». Тыкаю в него пальцем на каждый слог, повторяя: «МУ-ДАК», вырываю руку и поворачиваюсь, чтобы вернуться в отель.

— Стой! Подожди, — говорит он, появляясь передо мной. Я пытаюсь обойти его, но он не дает. Сверлю его взглядом, он отвечает тем же, вижу вспышку пламени в его глазах, и отражение красного отблеска моих. — Зачем?

Вскидываю брови, складываю руки на груди.

— Зачем ты это сделала? Тебе же плевать на Жнецов. Да всем плевать, если нет выгоды. Тебе, вроде, ничего не нужно от меня. Ты собиралась сбежать, у тебя стоит сумка в холле гостиницы, — он делает шаг вперед, ждет, будто я вдруг заговорю. — Ты могла просто уйти, но спасла меня. Почему?

Даже если бы я могла ответить, я не знаю, что сказать. Потому что я правда не знаю. Не понимаю, зачем это сделала. Наверное, не стоило. В конце концов, его братья убили почти всех моих сестер, первых вампиров, обладавших магией. И то же самое с ведьмами-оборотнями, некогда дикими и свободными, и с первыми оборотнями, чья сила оставалась с ними и в человеческом обличье. Те, у когобыла власть, всегда оказывались виновными. Жнецы уничтожали нас, бессмертных, на протяжении веков, без суда и следствия, часто без причины. На самом деле, этот Жнец последний, которого я должна спасать от смерти.

Может, я вмешалась из-за его расследования Преступления Мерзости? Загадка любопытная, но это его дело, я не хочу в этом участвовать. Может, просто нечестно было позволить ему умереть, когда он первым прикрыл меня, пусть и для того, чтобы я помогла в драке. Он прав, я ничего от него не получу, кроме проблем и, возможно, смерти.