Книга Тень на жатве, страница 108 – Бринн Уивер

Я моргаю, не веря своим ушам. В груди вспыхивает надежда. Сердце бьётся так сильно, что отдает в висках. Семён бросает взгляд на монитор, усмехается и возвращается к столу.

— Я не буду вам помогать.

— У тебя не будет выбора. Что прикажет Альфа, то стая и исполнит. Это будет заложено в твоей новой природе.

Хрен там. Звучит как просто ужаснейшая идея.

Я дёргаю наручники, но серебро сковывает силу. Резкий лязг металла о металл заполняет палату.

— Не трать силы, koroleva piyavok. Так будет проще. Семён поворачивается, держа в руках иглу для забора крови и ещё один шприц, наполовинузаполненный чёрной жидкостью. — Андрей! Приведи его, — кричит он.

Через мгновение из коридора доносятся шаги. Резина скрипит по отполированному полу. Я слежу за дверью, как в комнату въезжает пожилой мужчина с горящими чёрными глазами. Он сидит в инвалидном кресле. Его взгляд, острый как клинок, впивается в меня, словно не замечая высокого русского, который катит кресло.

— Ты знаешь, кто я? — голос старика низкий, хриплый, будто наполнен жидкостью. Он разражается кашлем. Его тело разрушается, я чувствую это по запаху тления. Органы, отравленные ядом. Кожа, покрытая сыпью и струпьями.

Я качаю головой. Понятия не имею.

— Я Адамен.

Вот дерьмо.

— Адамен Сарно. Отец Барбоссы.

Это очень, очень плохо.

— Я думала, ты мёртв, — говорю я, разглядывая морщины на его лице и редкие белые волосы, прилипшие к шелушащейся коже головы.

— У нас с тобой есть кое-что общее, помимо моего сына, — Адамен хватается за колёса кресла и с трудом подкатывается ближе. Каждое движение даётся ему тяжело. — Я инсценировал смерть, когда враги окружили меня. Прятался. Помогал Бобби завоевать власть среди ковенов. А когда мир изменился, я помогал ему строить бизнес, зарабатывать деньги, заводить связи. Создавать империю. А потом ты забрала у меня сына.

Я фыркаю. Да, Бобби был его сыном, но не невинным агнцем. И он точно был в центре стольких проблем, что рано или поздно кто-то пришёл бы за ним.

— Он сдал меня Жнецам. Сказал, где меня найти. А потом смотрел, как я горю. Он получил по заслугам, — рычу я, скаля зубы.

Семён подходит ближе, останавливаясь рядом с Адаменом. Старик закатывает рукав и протягивает руку. Его взгляд не отрывается от меня, даже когда игла вонзается в толстую вену на локте.

Семён вынимает иглу, отсоединяет пробирку и смешивает свежую кровь с чёрной жидкостью. Потом передаёт шприц старику и берёт другой, с серебристым содержимым.

— Я добровольно отдал свою силу, молодость и здоровье ради этого момента, — говорит Адамен. Он кашляет, вытирая мокроту салфеткой. Я чувствую запах крови. Кажется, что его тело разваливается на части у меня на глазах. А потом что-то меняется в его лице. Оно превращается из лица стареющего мужчины во что-то кошачье, а затем снова становится прежним, прежде чем я успеваю понять, что видела. Он делает это снова с коварной улыбкой, и на этот раз я понимаю,что это не было моим воображением.

— Оборотень, — шепчу я.

— Верно. Последний в своём роде. Магия в моей крови соединится с твоей и лишит тебя того, что у тебя есть, — его улыбка становится зловещей. — А теперь я посмотрю, как ты получишь по заслугам.

Я рвусь с цепей, рыча и шипя ему в лицо.

— Успокойся, маленькая пиявка, — Семён хватает меня за горло и прижимает к койке. Он залезает на неё, упираясь коленом в грудь. — Я приготовил для тебя кое-что особенное. В благодарность Адамену за его кровь и силу. Хочешь что-то сказать перед началом?