Книга Пациентка по межзвездной переписке, страница 144 – Мария Лунёва

— Все, пожаловался? — Нум склонил голову и прищурился. — Этого добивался? Вези сюда кресло, сам все сделаю. Толку от тебя...

— Нет, — Кир виновато опустил голову, он сейчас на себя обычного был не похож. Серьезный такой, взгляд проницательный. — Просто и правда не вижу смысла чинить то, что должно было развалиться еще несколько лет назад. Что ты ее на руках несколько дней не поносишь, пока новое не придет? Я бы потаскал...

— Надорвешься мою женщину носить! — на скулах Нума заиграли желваки. — Вези сюда это кресло, у меня руки тоже не кривые. Раз оно несколько лет назад развалиться должно было, значит, еще пару дней продержится. Там еще доска была...

— Я ее отправил в утиль... здесь без вариантов, — вот теперь Кирроси недовольно сложил руки на груди и принялся нагло разглядывать мои ноги. — Отдам свою, она у меня навороченная, для замены фильтров использовалась. Устойчивая. Сиденье широкое, ремни безопасности есть... В общем, хоть убивай, а старую не отдам... И ладно, раз вот так настаиваешь, налажу эту развалюху на колесах.

— Тогда чего ты еще здесь стоишь и пялишься на мою женщину? — Нум шумно выдохнул через нос.

— Ой, в ревности ты ужасен, — Кир скривился. — Будто я не догадываюсь, что ты со мной сделаешь, если я попробую еще раз подкатить к Лиле. Мне мои детозаделывательные органы дороги. Я не хочу внезапно проснуться и обнаружить, что их уже отрезали и сложили на прикроватной тумбочке. Это Лэксар прямолинейный и незатейливый, в рожу дал, глаз подбил и успокоился. Нет, ты же по-другому мстить будешь...

— Ты еще здесь? — процедил мой милый орш.

— Ушел... — Кир направился к выходу. — И да... Лиличка, красоточка ты моя,ножки у тебя загляденье. Если надоест этот ревнивец, я весь твой. Вместе от него сбегать будем. Романтику обещаю... За такие ножки готов рискнуть здоровьем! — обернувшись, он оскалился в улыбке и рванул из отсека.

— Когда-нибудь я тебе и правда что-нибудь отрежу! — взревел Нум. — И бабушка не спасет!

***

Впереди слышался гомон голосов. Крепко прижимая к груди, Нум нес меня по длинному коридору в столовую. Я четко улавливала ее близость по приятному аромату белкового бульона.

И живот заворчал, и аппетит вдруг проснулся. В нетерпении я обняла Нума за шею и попыталась сесть ровнее. Он, все такой же хмурый, что-то проворчал на неизвестном мне языке, вызывая улыбку.

Все еще злился на брата, ревнивец. Вот видит Великий космос, хуже папы. А уж отец - тот еще собственник. Я хорошо помнила, как прилетело соседу за то, что он рассматривал ножки мамочки, когда та стояла на высокой стремянке и поправляла табличку на стене нашего дома. С тех пор папа сам следил, чтобы все циферки висели ровно, а сосед обходил маму десятой дорогой и каждый раз, замечая ее, потирал уже вылеченный после перелома нос.

Тихо хохотнув, я поддалась странному порыву и, дотянувшись до уха моего орша, прошептала:

— Чтобы там не говорил Кирроси, а мне ты очень нравишься. И я к тебе летела.

— И замуж за меня пойдешь? — повернувшись, он поймал мой взгляд.

— А ты мне предложение делать будешь? — Я слегка смутилась.

— Нет, — его улыбка стала шире. — Зачем? Тихо на пальчик кольцо и в постель.

— Не романтично, — я поморщила нос.

— Зато практично и действенно...

— Лиля, — послышалось впереди.