Книга Пациентка по межзвездной переписке, страница 141 – Мария Лунёва

— Мое платье, — выдохнула я.

— Могу его полностью снять, — Нум снова коснулся моих губ. Его язык лизнул и скользнул в мой рот. Он целовал меня, при этом держал так крепко, что я сдвинуться не могла.

Оглушенная чувствами, отметила, что покалывание стало чуть сильнее. Хотелось завести руку за спину и почесать. Неприятное ощущение. Раздражающее.

— Нум, — шепнула я, укоризненно качая головой.

И тут же ощутила странную колющую боль, расходящуюся по позвоночнику от копчика и выше до нижних ребер.Не сильную, но неприятную. Попыталась поднять вторую руку, но и ее Нум внезапно перехватил.

— Дыши ровнее, — шепнул он мне в губы. — Почти все. Не хотел тебя пугать. Эта процедура не из приятных. А если напряжешься, то станет действительно больно.

— Ты... Ты что-то сделал со мной, — я уставилась на него не мигая.

— Прости, — он поджал губы. — Уже почти все.

— И всех ты вот так целуешь во время процедур? — На смену робости пришло возмущение.

Нет, ну это как понимать?

— Лиля, душа моя, да мне вообще практически всегда плевать, кому там больно, а кому нет. — Он жестко усмехнулся. — Исключение до настоящего момента составляли только бабушка и тетушки. Но и их я не целовал, уверяю тебя. Отвлекал разговорами, и только.

Сглотнув, я выдохнула, чувствуя, что боль стихает. Подавшись вперед, уткнулась лбом в мужское плечо.

— Что это вообще было? — потеревшись о его китель, вырвала из захвата руку и обняла этого деспота за шею.

— Ввел тебе глубоко в ткани капсулу с обезболивающим, — тихо признался он. — Мне действительно нужно обследовать тебя, малышка. И я не хочу, чтобы ты чувствовала хотя бы дискомфорт. Про боль и вовсе молчу. Я вдруг во время одного из наших первых разговоров поймал себя на том, что совершенно не могу адекватно реагировать на твои слезы. Трясти начинает от злости и беспомощности. Поэтому вот так.

— А сказать? — Отстранившись, я поймала его взгляд. — Нум!

— Чтобы испугать? — светлая бровь вопросительно изогнулась. — Да ни за что! Ну что, душ смотреть пойдем?

— Сухой? — уточнила, пытаясь сдержать улыбку.

— Нет, очень даже мокрый. И стулу там совсем не место.

— Значит, позову кого-нибудь из сестер, — выкрутилась я.

— Ну вот еще, чтобы какие-то левые девицы околачивались в моей комнате — избавь, родная! — натурально фыркнул он.

— Нум! — Я опасно прищурилась и сообразила, что он все еще прижимает меня к металлической пластине. А я... А я совершенно не чувствую ничего ниже поясницы. — Нум! — Я испуганно вытаращилась на него. — Ноги... Я...

— Тш-ш-ш, — склонившись, выдохнул он мне на ушко. — Идет диагностика, Лиля. Не двигайся резко. Все хорошо, просто поверь мне.

— Как ты мог? — я не смогла скрыть обиду.

— Как я мог уберечь тебя от страха? Да легко, милая. — Его дыхание разбилось о мою шею. — Что было бы, если бы я рассказалтебе о временной потере чувствительности ног? Сколько бы пришлось убеждать, что это не навсегда. И что больно не будет. Ты бы тряслась, а в твоих таких мною любимых карих глазах появились бы слезы. У меня, Лиля, сердце не каменное, я бы не выдержал. И рыдали бы мы здесь оба. Убереги меня от этого, красивая.

— Так бы и рыдал? — представив картину, я даже забыла, что вообще-то злюсь.

— Конечно, — он отстранился от меня и важно закивал. — Честное слово, пустил бы скупую слезу над томографом. Прости, Лиля, но я тебе даже обещать не могу, что не проверну подобное в следующий раз. Уж больно ты ранимая и пугливая. Хуже Астры. Та хотя бы совесть имела и умирать начинала уже находясь в медкапсуле под датчиками. Оставалось только включать реанимационную программу и не дать свихнуться от страха за нее Лэксару. А чего от тебя ждать, я не представляю. И знаешь, вот начнешь ты плакать и причитать, что ног больше не чувствуешь, упадешь от избытка эмоций в обморок, а кто меня откачивать будет...