Книга Шоколадница и маркиз, страница 45 – Татьяна Коростышевская

– Да при чем здесь разъедаловка? – девушка поморщилась. – Все здесь прекрасно понимают, кто и зачем эту гадость расплескивал.

– Неужели?

Валери всплеснула руками:

– Вы только поглядите! Полевой цветочек из Анси! Передо мною можешь дурочку не строить.

Я вздернула подбородок, дю Грас пихнула меня плечом:

– Не все лазоревые ядовитые гадины, Гаррель. Наша Бофреман не в первый раз свою интригу проворачивает, и, думаю, не в последний. Помнится, одна бойкая мадемуазель в академии обучалась… Анна, или Мари, или Анна-Мари? Не важно – ненадолго она задержалась, оваточка эта. Шанвер к ней излишнее внимание проявлять начал. А знаешь, когда перестал? После того, как эта Анна-Мари из ревности его невесту отравила. О! Тогда ночью в лазарете дело не ограничилось – Мадлен полтора месяца хворала, волосы клочьями лезли, исхудала как мощи…

Просторечный говорок аристократки дю Грас меня немного шокировал, но я этого не показала, вежливо слушала.

– Так на чем я остановилась? – продолжила Валери, когда наша очередь немного продвинулась вперед. – На Бофреман и ее унижении. Итак?

– Прости, – пожала я плечами. – Действительно не поняла смысла вопроса, если он не в ядовитой субстанции.

– Балор-отступник! – воскликнула девушка, раздраженная моей непонятливостью. – Ты пробралась в мужской отряд стихийников!

– И именно этим унизила Мадлен?

– Ну, разумеется, Гаррель. Там хотела быть она!

– Ты бы так не орала, Валери, – сказала филидка позади меня, – и у стен есть уши.

– И что? – хмыкнула дю Грас. – Тогда и стены знают, что Мадлен де Бофреман мечтает пробраться на белую ступень хоть в каким-нибудь виде, стать единственной женщиной-сорбиркой!

Бравада Валери быстро закончилась: в умывальню вошла великолепная Мадлен со своими клевретками.

Пажо приблизилась к одной из кабинок, вытолкала оттуда голую мадемуазель, сделала приглашающий жест, ее госпожа неторопливо сбросила шлафрок на руки другой фрейлины. Все настороженно молчали. Я же внимательно рассматривала тело Бофреман. Лекари и Шанвер прекрасно над ним поработали: ни синяка, ни шрама. Более того, я готова была поклясться, что раньше животик девушки не был таким плоско-подтянутым. Да, когда она стояла вполоборота ко мне, наклонившись к Делфин, там, на животе, были жировые складочки. Мадлен размеренно шествовала к кабинке, каблучки домашних туфель выбивали из плитки звонкую дробь.

– Кажется, – сказала я в пространство скучным голосом, – эта умывальня предназначена для студенток северного коридора?

Королева замерла на полдороги, мне было видно ее спину, прикрытую до бедер волнами иссиня-черных волос.

– Молчать! – прикрикнула дю Ром.

– И наша староста мадемуазель дю Ром об этом осведомлена, – скучный канцелярский тон я позаимствовала у монсиньора Дюпере. – Знаете, коллеги, а не написать ли мне желобу на имя ректора? Так мол и так, дражайшее начальство, староста девочек-филидов…

– Не слушай эту Шоколадницу, Мадлен, – взвизгнула Лавиния, – ступай мыться!

Это она зря. «Ступай» прозвучало как приказ, и Бофреман теперь не могла ему подчиниться. Таковы правила, если ты отыгрываешь амплуа гранд-дам, иначе превратишься из главной героини во второстепенный комический персонаж.

Мадлен повернулась к фрейлине, злобно прошипела:

– Подай мой шлафрок, идиотка! Пажо, подготовь мне ванну в…