Книга Шоколадница и маркиз, страница 101 – Татьяна Коростышевская

Сорбир поморщился:

– Да, Мадлен мне лично его вручила. Но, знаешь, дружище…

– Знаю, – Арман заглянул в темную пещеру – там воняло, но было пусто, – барон Лузиньяк охладел к простецким филидским забавам. Ты не придешь.

– Не в том дело – монсиньор… Прости, это дела белого корпуса. Если удастся разобраться с ними побыстрее, я, разумеется буду на вечеринке.

«И не вздумай там ничего пить, – хотел сказать Арман, – даже свой глинтвейн».

Но Дионис продолжил другим, встревоженным, тоном:

– Бофреман клянется, что Шоколадница использовала против нее престранную магию.

– Неужели? И когда же?

– В умывальне девочек. Мадлен уверена… Она описывает это так: Шоколадница подчинила ее сознание, завладела телом и принудила вылить на себя треклятую разъедаловку.

Шанвер фыркнул:

– Фантазии. Бофреман собиралась окатить этой гадостью Гаррель, но споткнулась. Поверь, дружище, я там был. Все произошло довольно быстро – настолько, что могло показаться, будто Мадлен сознательно себя калечит.

– Споткнулась?

– Неровность пола, мало ли…

Рыжая голова сорбира качнулась из стороны в сторону:

– Бофреман ее боится, эту Шоколадницу, называет ее убийцей.

– И, более чем уверен, подготовила уже дюжину коварных планов мести, – Арман вздохнул. – Наверняка опять воспользуется ментальной магией, чтобы проклясть ансийскую простушку.

– Опять?

Арман пожал плечами:

– На Катарину Гаррель было наложено «безумие».

И тут же понял, что совершил непростительную ошибку. Он – филид, он не должен распознавать чужую магию. Шанвер заговорил быстрее, обрисовывая ситуацию, чтоб отвлечь друга от своей оплошности. Болван! И в умывальне был неосторожен – плел сорбирское кружево, оказывая Бофреман помощь. Этого, кажется, никто не заметил, но… Арман говорил, они оба неторопливо продвигались вдоль испещренной трещинами стены подземелья.

Дионис спросил: «За каким демоном?»

– Снял и снял, жалко стало дурочку, тем более, мы должны быть ей благодарны: мадемуазель сообщила мне об Урсуле, избавив тебя от необходимости придумывать обходы клятвы Заотара. К тому же сам факт проклятия вот-вот могли обнаружить: перетасовка студентов, любой сорбир, случайно прикоснувшись к Гаррель…

Ну вот, опять! Теперь Лузиньяк спросит, почему филид, случайно прикоснувшись…

– Каким образом тебе это удалось?

Арман сделал вид, что вопрос касался не опознания магии:

– Филидским, дружище, другие мне не доступны. Всего лишь поломал мостик.

Дионис недоверчиво приподнял брови:

– Но Виктор говорит, Катарина визжала от боли.

– Внушение.

– Мадлен решила, что ты таким образом мстил за нее Шоколаднице.

– И прекрасно, пусть и дальше так думает, – сказал Арман с нажимом.

Ну же, дружище, я открыл карты, теперь ход за тобой.

От беседы его отвлек аромат сандала. Арман повел головой, определяя источник запаха, его ноздри втянули воздух. Едва слышный шорох шагов, всплеск, или, скорее, чавканье. Гаррель сопит, как будто у нее насморк, была с Девидеком, теперь одна, спряталась буквально в десяти шагах от них. Молодой человек остановился неподалеку от узкой расселины. Катарина много успела услышать? Ну, разумеется, это же Гаррель. И как она распорядится информацией? Впрочем, не особо важно. Нужно будет просто припугнуть ансийскую простушку или осторожно продавить, подчистить память. Ничего сложного – монсиньор поймет, что другого выхода у Шанвера не было.