Книга Невеста по приказу, или Когда свекровь ведьма, страница 68 – Лика Семенова

Я повернулась, стараясь казаться невозмутимой. Поклонилась со всем видимым почтением:

— Приветствую, матушка.

Мегера уставилась на меня, поджав губы. Ее янтарные глаза буквально искрили. Она процедила сквозь зубы:

— Никакого стыда!

Я слегка улыбнулась, но так, чтобы она заметила:

— Простите, матушка, я не понимаю.

Я буквально считывала по ее лицу, что она хотела схватить меня за руку и тряхнуть. Еще лучше — влепить пощечину. Но не смела. Чтобы занять руки, вцепилась в веер, и казалось, что он вот-вот треснет в ее пальцах.

— Куда ты идешь в таком виде? Немедленно вернись к себе.

— Простите, матушка, чем вас оскорбил мой вид?

Та хмыкнула, задрала подбородок:

— Это приличный дом, если ты все еще не поняла. Здесь не принято выходить из своих покоев в непотребном виде. Ты похожа не на почтенную супругу, а на едва проспавшуюся публичную девку.

Ведьма пытливо смотрела на меня, в надежде, что задела. Но азарт в ее глазах очень скоро сменился тусклым разочарованием. Не вышло… Правда, не вышло. Я будто обросла крепким черепашьим панцирем, который она была не в силах пробить. Мне самой это было странно. Даже истерики мачехи вызывали во мне больше эмоций.

— Вы преувеличиваете. В домашнем платье нет ничего непристойного.

Та брезгливо поджала губы:

— Куда ты идешь? Отвечай мне немедленно.

Я уставилась на свекровь без тени смущения:

— Я направляюсь к своему супругу.

Мегера смотрела на меня так, будто увидела какую-то мерзость. Отвратительную сороконожку, или склизкую жабу. В каком-то стылом ужасе несколько раз кивнула, глухо протянула:

— Бесстыжая… Какая бесстыжая… Бегать за мужчиной! Немыслимо…

Ну, уж, это явно было слишком.

— Я хочу видеть собственного мужа. Где здесь бесстыдство, матушка?

Та лишь в ужасе качала головой.

— Порядочная женщина сначала посылает слугу с приказанием узнать, пожелает ли супруг принять ее. И только потом, получив позволение, смеет его беспокоить лично. И, разумеется, не выглядит при этом дешевой развратницей. Впрочем… — Она коснулась виска, делая вид, что ужасно разболелась голова: — Мне уже давно все понятно. Это утро лишь подтвердило мои самые худшие опасения.

— Вот как? Чем же?

Свекровь поджала губы:

— Еще смеешь спрашивать? Я видела простыню.

Я подняла голову:

— Я всего лишь выполнила вашу просьбу.

— Бесстыжая…

— Почему? Ткань местами прогорела, потому что на постель упала свеча. Мне жаль, я не смогла предоставить вам каких-то доказательств, хоть и искренне хотела. Это правда. Но и вы не можете уличить меня в том, что их не было. Ведь так, матушка? Никто из нас не в силах доказать, что именно скрыл огонь. Я понимаю, что мое слово не имеет веса, поэтому ни на чем не настаиваю. Полагаю, вы, как мать, можете обо всем спросить моего супруга и всецело полагаться на его ответ. Ведь его слову вы доверяете.

Ведьма криво улыбнулась, закивала:

— Мерзавка… — Она цедила даже с каким-то наслаждением. — Настоящая дрянь… Подумать только, какая гадина вползла в нашу семью!

— Матушка, вы оскорбляете меня.

— Не старайся. Теперь мне все известно. Теперь все встало на места... Твой отец валялся в ногах у короля, чтобы тот пристроил порченую дочь в честную семью. — Она покачала головой. — Какой стыд! Абрабанель — громкое имя. Никому не нужен подобный скандал. Да еще и с незаконнорожденной. Его величеству, в том числе. Двести тысяч золотых! Какая щедрость! С чего бы это? — Она зло хохотнула. — Они слишком переплатили за паршивую овцу — ты не стоишь и четверти. И даже не надейся, что это золото закроет мне глаза. О да… теперь я все понимаю. Я была права. Честь, милая моя, это бесценно. Дурную наследственность тяжело перебороть, я это признаю. Совершенно неудивительно, что у безродной гулящей матери вырастает гулящая дочь.