Книга Ненаписанное богами, страница 21 – Кэти Роган

— Ланнис? Этот ублюдок сдерет с нас три шкуры своими ценами. Заберет половину и будет еще смеяться над нами, — отвечает другой, на угловатом лице которого застыла ухмылка, будто это единственная имеющаяся эмоция. Рыжевато-каштановые волосы, зачесанные назад и пропитанные жиром, подчеркивают тонкие усы, едва скрывающие пожелтевшие зубы. Глаза постоянно бегают из стороны в сторону.

— Быстрые деньги лучше, чем тащить это еще целый день. Я предлагаю по-быстрому продать товар и провести ночь со шлюхами, — говорит третий мужчина, с толстой шеей и руками, словно стволы деревьев. Спутанные черные волосы обрамляют лицо, усеянное шрамами от оспы и украшенное кривым, когда-то сломанным носом.

— Ты слишком беден, чтобы заплатить за теплую кровать, не говоря уже о компании.

— Кому нужна кровать? Мне и сеновал подойдет, если девки будут задорными.

Мужчины смеются, а у меня по коже бегут мурашки.

Все они вооружены ножами и мечами. У самого крупного в руках дубина. Но, слава богам, у них нет оружия дальнего боя.

«Пожалуйста, Серефель, пусть они просто проедут мимо».

Но богиня удачи не слышит моих молитв. Она вообще редко их слышит.

Мужчины сворачивают на тропу, ведущую прямо ко мне. Я прижимаюсь к дереву, пытаясь незаметно обойти их, но тот, что с ухмылкой, внимательно смотрит по сторонам, замечая меня.

— Ну-ну-ну, — протягивает он, останавливая коня. — Похоже, нам не придется тратиться на шлюху, парни.

Я резко вскакиваю, пальцы крепко и уверенно сжимают лук и стрелу. Тетива натягивается до самого лица, пока оперение не касается моей кожи.

Я — одна из лучших лучниц. Аэлрик начал обучать меня стрельбе, когда нам было по тринадцать, в редкие перерывы от Кузни. Он говорил, что не хочет видеть меня беззащитной, поэтому каждое лето до девятнадцати лет мы оттачивали владение луком и кинжалами. Аэлрик даже вручную вырезал мой лук из сердцевины дерева. Никогда прежде я не была так благодарна ему за эти уроки, как сейчас, когда Бри прячется под гниющим бревном, а эти чудовища в человеческих обличьях пялятся на меня, как на кусок свежего мяса.

— Езжайте, — говорю я.

— Постой, постой, — останавливает старик. — Нет нужды торопиться. — Его взгляд прикован к моей стреле. Не трудно догадаться, о чем они все думают: насколько же я хороша в стрельбе из лука?

— Я не хочу убивать вас, — отвечаю я им, и это правда. Это еще одна причина, по которой я так ужасно веду себя во время налетов. Но эти мужчины лишь улыбаются в ответ на мои слова, и это вызывает у меня отвращение. Они подгоняют лошадей в мою сторону. — Но сделаю это, — продолжаю я, надеясь, что эти люди слышат мою искренность. Нет ничего на свете, чего бы я не сделала ради Брилин. — Так что езжайте дальше, — я произношу это с такой уверенностью и спокойствием, что старик резко дергает поводья.

— Никакая пизда, даже бесплатная, не стоит стрелы в яйцах. — Он наклоняет голову, разглядывая меня, а потом разворачивает коня обратно в сторону Эдессы.

Двое молодых переглядываются и решают, что бесплатная пизда все же стоит риска. Их глаза загораются голодным блеском, а руки тянутся к оружию. Я выпускаю стрелу, и она вонзается громиле в правую руку, которой он держит дубину.

— Эта сука подстрелила меня! — вопит он, роняя оружие на землю, а стрела торчит из третьего сустава его кисти.