Книга Герцогиня из приюта, страница 158 – Наталья Варварова

На самом деле это было мне близко. В магакадемии я не только писала работу, но и, по общим для всех аспирантов правилам, помогала в деканате.

Примерно через час в дверь постучали. Все-таки Трой оказался прав. В кабинетик вошел тот, кого я меньше всего желала видеть. Гаэль Эдери без приглашения упал в квадратное кожаное кресло, приставленное к столу справа.

Мой первый посетитель. Куратор будто в изнеможении обмахивался папкой.

— Если я вам неприятен, то я уволюсь, — без приветствий перешел он к сути.

— Я вам не верю, — вдруг выпалила я, сжимая стакан с какао обеими руками. — Вы изворотливый тип, который любит все усложнять и только в этом находит удовольствие. Пришли помучить меня и заставить себя пожалеть. Чтобы наши отношения в дальнейшем строились на истерике и надрыве. Давайте без этого, а?

Мы с изумлением возрились друг на друга, потому что подобного поворота не ожидал ни он, ни я.

Что это сейчас было? Ночью я оглушила Леграна откровенностью, и мне понравилось? К тому же злило, что вынуждена тратить время из отведенных измученным организмом двух-трех продуктивных часов на несимпатичного мне Гаэля. Впрочем, работа директрисы и заключалась в работе с сотрудниками школы, разве нет?

Продолжала сидеть за почти квадратным письменным столом, довольно старым и местами исцарапанным, с неизвестно откуда взявшимися пятнами чернил и следами свечного воска. Меня это не смущало. Поменять обстановку в кабинете, сам кабинет… да даже переместить приют в замок — сложностей не возникнет, если такое мне вздумается. Но начинать с увольнения преподавателей, да еще куратора… Нет уж, лучше я вытряхну любые недоразумения наружу прямо сейчас.

Я взяла досье на мистера Эдери, сына виконта, который в ближайшие месяцы наследует титул технически: его отец умер около года назад, и даже без собственного согласия, Гаэль вот-вот станет двенадцатым виконтом Пентегрю. В их семье возможность отказа не предусматривалась.

Поднесла личное дело к компактной огненной чаше с подставкой для сжигания, поместила на нее все десять листов и покрутила колесико сбоку, настраивая силу пламени. Бумага занималась неохотно, и мне пришлось увеличить температуру. Колпак над чашей позволял спалить до тридцати листов почтовой бумаги за раз, не давая запаху гари выбраться наружу. Пепел же осыпался в отдельную емкость.

Совершено ошеломленный Гаэль наблюдал за огнем, не в силах отвести глаз. Плотная обложка, с именем и указанием возраста, — через два месяца куратору исполнится тридцать два — сдалась последней.

— Давайте начнем заново. Что же вас беспокоит? Я уверена, пока мы будет восстанавливать ваше дело, все недоразумения разрешатся… Дипломы, отзывы и выписки с предыдущих мест работы хранятся отдельно. Соберем только отзывы ваших коллег по приюту Терезы. А я напишу свою характеристику много позже — когда вы все же решитесь уйти по-настоящему.

Гаэль стучал папкой, куда, видимо, сложил заявление об увольнении, об колено и окончательно потерялся.

— Вы очень… очень… Даже эксцентричность вас не портит, леди Вальмонт, — наконец признал он.

Я ждала иных слов. Почему-то решила, что резкость его отрезвит. Применила тот же прием, который он использовал против меня вчера, только гораздо более этично. Не опускаясь до неприемлемого эротического подтекста.