Книга Фабрика воспоминаний, страница 7 – Клелия Ренуччи

— Цена немалая, Изабель, признаю. Более того, признаю, что увлекся. В зале было полно покупателей, за лот боролись пятеро претендентов, все жаждали его заполучить, но мою ставку не переплюнул никто.

Габриэль говорил, и его глаза пылали. Стараясь убедить Изабель, он мысленно перенесся во вчерашний день и, казалось, проживал все заново. Габриэль описывал аукцион в таких красках, что у Изабель не хватило духа перебивать. Когда его пламенный монолог подошел к концу, она выжидающе посмотрела ему в глаза.

— Пятнадцать тысяч евро, — промямлил Габриэль.

Изабель облегченно вздохнула. С учетом его экивоков она ожидала худшего. Телефон на столе ожил, Изабель знаком дала понять, что должна ответить на звонок, и дружески махнула рукой, отпуская Габриэля.

— Что-нибудь придумаем, — сказала она, прежде чем снять трубку. — Но больше никаких безумств, обещаешь? И непременно покажи мне это диковинное воспоминание.

Изабель послала Габриэлю воздушный поцелуй. Выходя в коридор, он услышал ее смех.

Беззаботной походкой Габриэль направился к своему рабочему месту и, прежде чем приступить к рутинным делам, надел шлем и погрузился в воспоминание еще раз.

В одном из танцевальных залов Вест-Виллидж начался урок чечетки.

Флик-фляк! Флик-фляк!

Ученицы вечерней четверговой группы прикладывали все усилия, чтобы не пропустить ни па, одновременно улыбаясь и держа осанку. Басовый тон композиции «Пой, пой, пой» не давал передышки, ударные и духовые сменяли друг друга, темп изнурял, руки находились в постоянном движении, а ноги должны были выделывать то, что поначалу казалось дичайшей путаницей, превратить которую в идеально скоординированный танец могли только систематические упорные тренировки. К концу урока ученицы чувствовали себя Джинджер Роджерс, Энн Миллер и Дебби Рейнольдс, вместе взятыми.

На занятии присутствовали две девушки лет двадцати, уже кое-что умевшие, две очень старательные пенсионерки, крепкая рослая шатенка и три новенькие, которые с трудом поспевали за темпом. Роуз, их учительница родом с Западного побережья, миловидная блондинка с длинными, ниспадающими на плечи волосами, ярко-зелеными глазами, безупречными чертами лица и открытой белоснежной улыбкой, стояла перед зеркалом и подбадривала своих учениц.

Когда урок закончился, Роуз осталась в зале порепетировать. Эстель, агент Роуз, организовала для нее прослушивание в бродвейском театре «Сент-Джеймс» на должность хористки и дублерши на роль Беа, главной героини мюзикла братьев Киркпатрик «Что-то гнилое», действие которого происходит в шекспировские времена. Первые два отборочных тура прошли успешно, сегодня вечером должен был состояться последний, на котором Роуз предстояло станцевать чечетку.

Ученицы убрали в шкафчики свои туфли с металлическими набойками и столпились у двери, чтобы поглазеть на Роуз. Та подмигнула им и безукоризненно исполнила самые сложные номера будущей роли. Ученицы восторженно захлопали и осыпали учительницу комплиментами. Вскоре Роуз выпорхнула из студии «Тэп-Данс». Она не шла, а летела. Надев наушники, зашагала по Кристофер-стрит и села на поезд Первой линии метро, проходящей по Западному Манхэттену с севера на юг.

Роуз доехала до станции «Таймс-сквер — 42-я улица» и вновь испытала то же потрясение, что и в восемнадцать лет, когда перебралась в Нью-Йорк и навсегда влюбилась в неповторимое сочетание светящихся реклам на фасадах небоскребов, запаха сосисок на гриле и насыщенного аромата сладких пончиков, который, казалось, пропитывал все вокруг и проникал даже на фотоснимки, ежесекундно отщелкиваемые сотнями туристов на фоне металлических скамей и помпезных театров. Не сбавляя темпа, Роуз направилась к 44-й улице.