Книга Фабрика воспоминаний, страница 59 – Клелия Ренуччи

Эдуард чувствовал, что, экспортировав свой талант сюда, он узнает общество и самого себя куда лучше, чем если бы продолжал бороться за место в субсидируемом театре, при всей своей к нему любви и уважении.

Он просмотрел сообщения на телефоне и увидел ответ Роуз. Антуан настоял на том, чтобы он встретился с ней и, возможно, даже прослушал ее для своего мюзикла. Роуз предлагала Эдуарду присоединиться к ней вечером тридцать первого числа на вечеринке в честь Хеллоуина, организованной труппой «Больше не спи» в одном из отелей Челси. Дресс-код, добавляла Роуз, требовал нарядиться в стилистике Хичкока.

Как подобает театральному деятелю, Эдуард не боялся переодеваний и тотчас отправился на поиски специализированного магазина, которых в районе Вашингтон-сквер было пруд пруди. В парке стояла фантастическая красота, деревья с их красной, золотой и зеленой листвой выглядели как на картине. Коричневые каменные дома, окружающие парк, казалось, были погружены в нежную меланхолию.

Он пошел по Пятой авеню к магазину маскарадных костюмов и товаров для розыгрышей «Хеллоуин Адвенчер», не подозревая, какие тяготы его подстерегают. Четыре часа дня, Хеллоуин, страна, которая живет ради того, чтобы отмечать этот праздник. Вдоль тротуара выстроилась длиннющая очередь, Эдуард кое-как протиснулся в огороженное столбиками пространство. На протяжении последующих тридцати минут у него нашлось время вспомнить, до чего американцы любят очереди, — достаточно взглянуть на заградительные конструкции, возводимые по пути к паркам развлечений.

Наконец он очутился в тесном торговом зале. Там на полную громкость ревел хард-рок, а продавцы-готы в фосфоресцирующих контактных линзах, с пирсингом и татуировками имели изможденный вид. Эдуард схватил шляпу-котелок, кинохлопушку и несколько чучел птиц, которые он повесил на свой костюм, а потом выскочил из этого пекла.

Перед отелем к нему приблизилась молодая женщина в рваном зеленом одеянии с кровавыми пятнами, жемчужном ожерелье и коротком растрепанном белокуром парике. Образ довершали мазки губной помады на щеках.

— Так это ты, Эдуард, тот самый Эдуард, — заговорила она.

— А ты, стало быть, Роуз? Рад знакомству! Представляешь, ваше с Антуаном путешествие запомнилось ему больше всех прочих, а уж он-то поездил по миру! Вы молодцы, что не потеряли друг друга, редко кому удается поддерживать связь на протяжении десяти лет.

— Он предупредил, что ты много болтаешь, когда тебе неловко! — ответила Роуз, смеясь, и потянула его за рукав в сторону красной ковровой дорожки.

— Что правда, то правда! Ну Антуан, ну удружил! Все, ты меня окончательно смутила, и теперь тебе грозит словесный потоп. Рискуешь, Роуз…

— Да ладно, на долгие разговоры у нас все равно времени не будет, — отозвалась она, увлекая его за собой.

Роуз понравилась Эдуарду безоговорочно. Поправив выбившуюся из-под котелка прядь волос, он взял новую знакомую под руку и в буквальном смысле преклонил голову перед оригинальностью загримированного рослого швейцара в черном костюме с галстуком, светло-сером пальто и черной фетровой шляпе. Они вошли в помещение, похожее скорее на ангар, нежели на внутренний дворик отеля. Эдуард не растерялся, он знал Нью-Йорк, его подпольные пивные, его ночные клубы, спрятанные за дверями туалетов парикмахерских в Нижнем Ист-Сайде, его вечеринки на вертолетных площадках небоскребов Уолл-стрит.