Онлайн книга «Фабрика воспоминаний»
|
— Все решено. Я еду, Терамен. Любимые Трезены покидаю. Предчувствием жестоким я томим; Мне тяжело бездействие мое. «Сцена первая», — понял Габриэль. Его глаза постепенно привыкали к полумраку. Зритель, в чье воспоминание он перенесся, сидел сбоку и очень далеко от сцены — то ли на втором ярусе, то ли на галерке. Он часто наклонялся вперед, чтобы рассмотреть актеров, однако периодически закрывал глаза. Затем изображение исчезло, остались только голоса, заглушаемые скрипом кресел. Запахи вокруг тоже удручали — разило кишечными газами и, несмотря на холод, резким потом. — Не буду тратить время на это зловоние! — проворчал Габриэль, после чего вставил чип, приобретенный у «Друо», и принялся смотреть. — Да! Я бессильна, я люблю Тесея! Люблю, — но не того, кто в Ад сошел, Беспечный обожатель стольких женщин, Кто обесчестил ложе Персифоны! Но верным, гордым, хоть немного диким, Прекрасным, юным, все сердца пленившим, Таким, как он стоит передо мной! Он рассеянно слушал вкрадчивый голос Мари Бель. Когда началась сцена признания Федры Ипполиту, Габриэль заозирался в поисках прекрасных, нежно любимых плеч. Увидев их обладательницу в нескольких креслах от себя, он не поверил своему счастью. Ура, воспоминание безусловно относилось к премьере двенадцатого ноября 1942 года! Поскольку владелец то и дело опускал глаза и строчил в блокноте, который лежал у него на коленях, Габриэль сделал вывод, что этот человек работает в какой-нибудь газете. Увлеченно читая его заметки, Габриэль даже на время позабыл о божественной шее. Но вот взгляд журналиста опять устремился на подмостки: это произошло, когда Федра стала расхваливать перед Ипполитом своего возлюбленного, не называя его имени. Габриэль втянулся в ее игру и, ощущая, как потеют ладони, слушал чарующие строки: — Твои глаза, твой рост, твою осанку, Стыда вот эту краску на щеках Я видела, когда на Крит он прибыл, Жених желанный дочерям царя! Габриэлю до смерти хотелось продекламировать эти стихи, обращаясь к незнакомке, приникнуть к ней, ощутить аромат ее кожи, услышать ее голос… — О! Где ты был тогда? Без Ипполита Зачем собрал он витязей Эллады? Зачем тогда ты слишком юным был, Чтоб к нашим берегам приплыть с Тесеем! Ты, ты тогда сразил бы Минотавра, Найдя дорогу в хитром лабиринте! Губы Габриэля сложились, будто для поцелуя. Действо, происходящее на сцене, дарило ему несказанное удовольствие. Ипполит, простодушный, искренний, глупый, обвинял Федру, но всепоглощающая страсть униженной царицы сметала эти пустяковые преграды. А позади, в темном углу слева, сын Федры слушал признания вдовы: — Жестокий! Слишком много Ты слышал, и не можешь заблуждаться! Узнай же Федру и ее безумье! Да, я люблю! Габриэль испытывал те же чувства, его мучила столь же невозможная любовь. Глядя на плечи незнакомки, вслед за Мари Бель он безутешно забормотал: — Не думай, что, любя, Оправдываю я себя лукаво И что любовь, смутившую мой разум, Питаю снисходительностью я! Игрушка Афродиты, презираю Себя я более, чем ты меня! Дух Габриэля блуждал, трепеща в одном ритме с голосом актрисы. — Меня ты клял, а я тебя любила. В своих несчастьях был ты мне милее. И я в слезах, в тоске изнемогала. Довольно глаз твоих, чтоб все понять, Когда согласен на меня взглянуть ты! — возгласил Габриэль в унисон с Федрой. |