Книга Система «Спаси-Себя-Сам» для Главного Злодея. Том 3, страница 75 – Мосян Тунсю

– А ты покамест укройся где-нибудь, а то как бы на тебя не набросились^[93] главы всех школ.

– Хотят бросаться – пускай бросаются, – равнодушно заявил Ло Бинхэ. – Разумеется, я иду вместе с учителем.

Ну вот, опять он за своё. Если его хоть кто-нибудь узнает, проблем потом не оберёшься. Наконец Шэнь Цинцю решил:

– Шиди Лю, ты ступай вперёд, а я подойду позже.

Смерив спутников недовольным взглядом, Лю Цингэ взлетел по ступеням на встречу с главой школы.

На самом деле, подавив демоническую энергию и придав лицу соответствующее выражение, Ло Бинхэ запросто мог сойти за безобидного статиста, в мгновение ока смешавшись с толпой. При этом кто угодно принял бы его за прекрасного, но совершенно обычного молодого человека – разве что чересчур миловидная внешность могла притянуть нежелательное внимание. Что же до Шэнь Цинцю, то после того не слишком блистательного выступления на площади Цзиньланя он, покоясь под землёй, долгие годы никому не показывался на глаза, так что шанс, что его кто-нибудь узнает, был ещё ниже.

Площадь перед Залом сокровищ великого героя запрудили ряды совершенствующихся. Происходи это в прошлом, в толпе больше всех выделялись бы горделивые адепты дворца Хуаньхуа, кичащиеся богатством и славой своей школы, однако нынче по негласному соглашению Дворец сделался обителью зла, оказавшись на обочине мира совершенствующихся – похоже, ни один из них так и не удостоился приглашения.

В центре зала стояли несколько настоятелей монастыря Чжаохуа, играющие роль распорядителей этого собрания, – среди них Шэнь Цинцю заметил и великого мастера Учэня. Лишь приглядевшись, он понял, что обе ноги монаха ниже колен заменяли деревянные протезы, благодаря которым он мог не только стоять, но и ходить не хуже любого другого.

Юэ Цинъюань, представляющий хребет Цанцюн, сидел сбоку, сохраняя строгий и торжественный вид. Лю Цингэ подошёл к главе школы и, склонившись к его уху, шепнул несколько слов. При этом Юэ Цинъюань, переменившись в лице, поднял голову и принялся осматривать зал.

Рядом с великим мастером Учэнем стоял старший настоятель монастыря Чжаохуа Уван, бороду и брови которого уже тронула проседь. Соединив ладони в молитвенном жесте, он начал звучным голосом, разносящим его слова по всему главному залу:

– Позвольте этому монаху прямо спросить почтенных гостей: кто из присутствующих прошлой ночью видел тот же сон, что и я?

Сон?

Стоило ли уточнять, что это было очередным деянием Ло Бинхэ!

– Учитель, разве не вы тревожились из-за отсутствия «неоспоримых доказательств»? – шепнул тот на ухо Шэнь Цинцю. – А так вам не придётся расточать слова понапрасну!

Так вот почему Ло Бинхэ на миг задремал, стоя на Сюя. Шэнь Цинцю, грешным делом, подумал было, что у его ученика просто-напросто иссякли силы, а тот, оказывается, в это время творил кошмарный сон для множества людей.

В глазах Ло Бинхэ так и светилось: «Похвалите меня, учитель! Погладьте меня по головке!» Однако у Шэнь Цинцю началась мигрень от одной мысли: сколь жуткую картину изобразил для них ученик, что все сломя голову понеслись в монастырь Чжаохуа, чтобы обсудить это на всеобщем собрании?

Но, прежде чем он успел осведомиться об этом, кто-то рядом нетерпеливо спросил:

– Может хоть кто-нибудь объяснить, что это был за сон?