Книга Виктория - значит Победа. Каждому по делам его, страница 113 – Салма Кальк

Мне снова захотелось… впрочем, я сдержалась. Пускай болтает. Пока.

— А теперь рассказывай то, о чём умолчал, — заметил Эмиль, не сводя с него глаз.

— Как же, я рассказал! — вытаращил на него глаза Жермен, только что ресницами не захлопал.

— Не всё. Хорошо, обсудим детали. Какое оружие было у тебя с собой?

— Никакого, — покачал тот головой. — Я и обращаться не обучен.

— И что же, безоружным побежал наружу из экипажа, в котором мог спрятаться и переждать?

— Так стрелять-то перестали, — Жермен смотрел наивно, будто и впрямь впервые слышал, и никогда не задумывался.

— И кого увидел снаружи?

— Да никого, разбойники убежали, а все наши не показывались из карет. Попрятались.

— Если разбойники убежали, то за кем ты побежал в лес?

— Да мне показалось, спина мелькнула.

— Какого цвета была та спина?

— Коричневого… нет, серого. Определённо серого.

— В какую сторону удалялась спина?

— Ну как — в лес.

— В лес с какой стороны от кареты?

Я поняла, что хочет сделать Эмиль — он задавал миллион вопросов, вроде бы сходных по смыслу, но постоянно уточняющих ту или иную деталь. Куда светило солнце? Какие звуки были слышны? Кричали ли? Кто и что кричал? Звали ли на помощь? Кто? Каким образом? Пришёл ли кто-нибудь на крики? Или наоборот, ушёл? В какую сторону?

Когда я поняла, что Жермен уже три раза ушёл в разную сторону и не заметил этого, то выдохнула. Господин маркиз тоже позволил себе улыбку — довольно зловещую, на самом деле. А Жермен отчего-то подумал, что провёл Эмиля, и завершил с довольной улыбкой:

— Вот, вы ведь убедились, что я не обманываю?

— Как раз наоборот, я убедился, что врёшь. Сейчас выясним, о чём ты врёшь.

Тот нахмурился, не понял.

— Да нет же, я правдив!

— Поклянёшься? — спросил маркиз.

— Конечно, — закивал Жермен. — Клянусь богом, я невиновен в смерти Гаспара де ла Шуэтта, пальцем его не тронул и никогда не собирался! У меня было отличное место, я не хотел его терять! Зачем бы мне убивать моего благодетеля?

— А вот сейчас мы и спросим, зачем, — откликнулся Эмиль. — Точнее, так — мне известно, кто стрелял. И я знаю, где был и что делал Пьер Люшё. А ты мне сейчас скажешь, что тебе было нужно получить в результате всей этой истории. Скажи-ка для начала, почему ты умолчал, что возвращался в экипаж и беседовал с госпожой де ла Шуэтт, которая была ранена, но жива?

— Неправда, не возвращался, — тут же откликнулся Жермен.

— Ложь, — сказали мы с маркизом разом.

— Ты только что говорил, что выходил из кареты в левую сторону, а потом — что в правую, и солнце светило тебе то в спину, то в глаза. Могу предположить, что ты неумело врёшь. Но думаю, нет, умело. Просто дело в том, что в первый раз ты и вправду вышел в одну сторону, и солнце светило тебе в спину. А во второй раз ты не мог выйти туда же, потому что тебе помешало успевшее упасть тело Гаспара де ла Шуэтта. И пришлось выйти в другую дверцу, и тут уже солнце било в глаза. Так зачем ты возвращался?

— Я не… — начал было он, но я прервала.

— Не ври. Мы слышим, что ты врёшь, все трое.

Я собралась и взглянула ему в глаза. Он нахмурился, сощурился, встряхнулся.

— Не можешь ты ничего слышать, ты не маг!

И тут я понимаю, что он просидел под столом всё время нашего героического противостояния и не видел, что и как мы делали. А щупальце моё что, всерьёз не принял? Подумал — я так, развлекаюсь неведомым ему образом?