Книга Развод: я сжигаю мосты, страница 35 – Карина Семёнова

Я вошла и огляделась.

Всего одна комната, неширокая, зато длинная. В глубине дверь в маленькую ванную.

Простая крашеная мебель: стул, квадратный стол у окна, шифоньер да узкая кровать. Вместо кухни — тумба, на которой разместилась посуда и старая нагревательная пластина. Она еле светилась, видимо, кристалл внутри совсем разрядился. Да и была пластина совсем крошечная, только кастрюлька и поместится. Вязаной салфеточкой на столе и старым ковром у кровати попытались придать немного уюта и сгладить унылость холодных бежевых стен.

Всё очень скромное, несмотря на заверения хозяйки, но чистое и аккуратное.

Благоразумный человек, конечно же, отправился бы смотреть комнаты по других адресам, но усталость после дороги, страх остаться совсем без жилья, а также дурацкий тяжёлый чемодан, который пришлось бы опять тащить, победили доводы разума.

Я попыталась поторговаться о цене, ведь комната совсем не те хоромы, о которых так ораторствовала алома Найкель, но она была непреклонна. И теперь каждую неделю я должна была отдавать целых пятьсот кроу за жильё.

«Если не найду работу, денег мне хватит от силы недели на три».

К тому времени как я разобрала багаж, ливень закончился, и я пошла прогуляться, немного изучить окрестности, чтобы потом с непривычки не плутать.

Яркое солнце снова появилось высоко в небе, тысячей алмазов играя в тёплых редких каплях, падающих с крыш. Вода не успевала впитываться, ручейки текли вдоль улиц, вынуждая прохожих хлюпать по лужам или прыгать, как козы.

Улица, на которой стоял дом аломы Найкель была довольно оживлённой, сплошь заставленной трёх- четырёхэтажными домами. До торговых лавок оказалось не так-то и близко, но недалеко я приметила кафе с незамысловатым названием «Мастеровой». Чем дальше я шла вниз по улице, тем больше стало попадаться мастерских, цехов, а в конце улицы шумел какой-то большой завод из мрачного бурого кирпича.

Я вернулась. В кухонной тумбе отыскала металлическую кружку и вскипятила воду. Отпивая из чашки горячий чай, я снова просматривала рекламный листок. Только теперь в поисках подходящей работы.

Вакансий для женщин было намного меньше, чем для мужчин: ведь порядочной женщине положено быть замужем, а не трудиться. Из тех немногих объявлений, что есть, мне предстояло выбрать то, что достойно простой горожанки, тем более незамужней.

«Поломойка. Посудомойка. Прачка. Важно: требуются здоровые и крепкие». Здоровье присутствует, а вот физической силой я не отличаюсь. Жаль.

«Учительница. Няня». Нет у меня нужных знаний и опыта. Да и в объявлении особо выделено: «к иностранкам просьба не беспокоить».

«Актриса». Да какая из меня актриса! Смех один.

«Торговка». Заманчиво, но нет у меня хватки и нужной жилки. А если покупатели обманут, ещё и должна останусь.

«Горничная». Совсем недавно у меня самой были слуги, а теперь я пойду в услужение. Что же, если больше ничего не найду, придётся'.

Просмотрев весь листок, я выбрала несколько вакансий и отправилась наниматься.

Сначала я долго шла туда, где женщинам предлагали набирать бусы, собирать искусственные цветы. Но, к своему разочарованию, ещё издалека я увидела огромную очередь из претенденток. Вакансий было всего пять, а желающих раз в десять больше. Сразу поняв, что ловить мне тут нечего, я поспешила на текстильную фабрику.