Книга Лев Голицын, страница 7 – Андрей Белянин

Мы выпили еще в полном молчании. Теперь я понимал, почему почтенный профессор Московского университета вдруг стал получеловеком-полуволком, но точно помнил, что батюшка и матушка мои ничего подобного мне не рассказывали.

Хотя, повторюсь, я мог бы легко вывести всех своих предков вплоть до князя Михаила Ивановича из рода Гедеминовичей! То есть того, кто впервые получил прозвище «галица», что означает рукавица из железа, и чье прозвище дало название всей нашей фамилии. Но, поверьте, ни о каких родовых проклятиях мой отец точно не знал…

— Простите, и что, нас… таких, как я и вы, много?

— Нет, — волк откинулся на стуле, оставляя недопитую бутылку в моем распоряжении. — Мне известны-с еще четверо. Один служит-с на Кавказской линии, два дипломата — в Европе-с и один весьма известный путешественник-с, чье имя я не смею раскрывать в связи с запретом военного ведомства-с. Но для вас будет лучше даже не пытаться-с знать их!

Я наугад ткнул пальцем вверх, и Юркевич важно кивнул. Курва-а^[3]…

— Что ж, значит-с, помимо римского права вы будете приходить ко мне на отдельные уроки-с, — взгляд желтых янтарных глаз смягчился, — а я буду учить-с вас умению управлять своим гневом-с…

Как понимаете вы, у меня не было ни причины, ни повода отказаться от подобного предложения. Во-первых, я несколько побаивался такой вот неопределенности перехода от человека к зверю, а во-вторых, любой дурак понимает, что если у тебя есть тайная сила, то научись же ею управлять! Хотя в случае осознания этого ты и не такой уж дурак, правда?

Профессор, чье имя ранее я не хотел называть из соображений этики, а также безопасности семейства его, тем не менее ничего такого не опасался и действительно стал моим добрым другом и наставником на все годы ученичества. Вы не поверите, насколько это было значимо и важно…

Именно благодаря ему, его заботам и участию я постиг искусство управления своими страхами, раздражением, гордыней, гневливостью и всем прочим, что могло без предупреждения заставить меня показывать клыки. Весьма опасные-с, к слову-с…

Про львиные когти вообще отдельный разговор: они начинали выползать, пробивая лайковые перчатки, стоило лишь какому-то там случайному дворнику загородить мне проход, сметая выпавший снег…

— Вы дышали достаточно-с глубоко?

— Довольно глубоко, для того чтоб дворник принял меня за больного туберкулезом и сбежал.

— Прекрасно-с, а теперь поговорим об искусстве медитации-с! Это тайные знания индийских-с мудрецов-с, но вполне применимы и на наших широтах-с!

Я старался хорошо учиться и час за часом повторял уроки, вовсе не потому, что был слишком важен в своих собственных глазах, но лишь оттого, что любая, даже минутная, задержка отдаляла меня от цели моей жизни! Коей тогда я почему-то определял исключительно археологию.

— Вы не вмешались в драку-с между студентами нашего университета и заезжими на каникулы «чижиками»?

— В моем участии не было смысла. Поскольку юные правоведы из Санкт-Петербурга сразу не обозначили цель поединка, скатившись до веселой уличной драки, я счел возможным стукнуть лбами двоих слишком надоедливых и продолжить путь. В Елисейский завезли молодые рейнские вина, мне казалось правильным их оценить.

— Вы захватили бутылочку-с?

— Я взял две, профессор.

— Уважаю-с!