Книга Северный ветер, страница 131 – Александрия Уорвик

У правды такие острые грани. В глубине души я знаю ответ.

Элора бы этого не сделала.

Будь я сейчас в цитадели, сидела бы за ужином с Бореем. Тихо и мирно, с нарастающим где-то в глубине напряжением, пока я бы прикидывала, как лучше его разозлить. Как ни странно, я по нему даже соскучилась. Лучше уродливая искренность, чем красивая ложь.

Шоу переводит взгляд с меня на жену, нахмурив брови. Может, удивляется, почему она до сих пор не предложила мне войти.

Отступаю на шаг, по сердцу пробегает трещина. Если это выбор Элоры, я его уважу. Но будь я проклята, если позволю ей увидеть, как мне больно.

– Уже собиралась уходить.

Развернувшись, начинаю спускаться с крыльца.

– Подожди, – зовет Элора.

Застываю на нижней ступеньке.

– Заходи, – продолжает сестра. Затем следует долгая, сочащаяся неуверенностью пауза. – Поужинай с нами.

Я не вижу выражения ее лица и вынуждена опираться на интонацию. Ярость, печаль, нежелание. Я никогда не стремилась причинить ей боль. Но когда Элора заявила, что мои поступки эгоистичны… не знаю, смогу ли так легко подобное простить.

Бросив последний взгляд на снежную ночь, я поднимаюсь обратно и вхожу в новый дом сестры.

А я-то с полной уверенностью думала, что ничего не может быть невыносимее ужина с Королем стужи.

Но сейчас все много хуже.

Есть такая штука, как оглушительная тишина. Никто не произносит ни слова. Приборы стучат о потрескавшуюся глиняную посуду. Мы сидим за красивым дубовым столом, который Шоу смастерил сам, как и четыре стула, его окружающие. Мы делим трапезу, но мы не вместе. Элора и Шоу расположились по одну сторону стола, я – по другую. Сестра сосредоточенно разрезает зайчатину. Мясо жилистое, жира на зверьке почти не было. А я уже привыкла к сытным блюдам, которые подают в цитадели, и я наверняка ужасный человек, раз ворочу нос от предложенного угощения. А ведь сама когда-то на таком выживала. Шоу жует картошку. Я делаю глоток из деревянной чашки.

– Все очень вкусно, – начинаю я.

Элора, кашлянув, кивает в знак признательности.

Хвала небесам, Шоу пытается поддержать разговор. Рассказывает об их свадьбе, какой это был счастливый день. Я спрашиваю, как они полюбили друг друга. Шоу как будто начал помогать Элоре по дому, чинить шкафчики, колоть дрова, и со временем зародились чувства. Подумать только, не покинь я Элору, она бы не нашла того, с кем разделить жизнь. Наверное, даже хорошо, что я уехала.

– Я за вас рада, – говорю я, пытаясь улыбнуться. Ведь если не улыбнусь, то расплачусь, а этого никак нельзя допустить. – Правда.

Элора наблюдает поверх чашки, как я жадно глотаю вино. Затем опускает ее на стол и переглядывается с Шоу.

– У нас есть новости, Рен.

– М-м?

В висках пульсирует. Сколько еще нужно просидеть из приличия, прежде чем откланяться?

– Мы ждем ребенка.

Кусочек мяса во рту вдруг кажется комком пепла. Давлюсь, заставляю себя его проглотить. Воцаряется тишина, остается лишь скорбный вой ветра, от которого дрожат стены, и мое тихое, почти неслышное, прерывистое дыхание.

Моя сестра станет матерью.

– Это же…

Стискиваю дрожащими пальцами вилку. Внутри борются слишком много чувств. Элора всегда хотела семью, но это случилось гораздо раньше, чем я думала. Сперва она вышла замуж. Теперь беременна. А я… я, как в клетке, в браке без любви с мужчиной, который не выносит моего общества и не подозревает, что я намерена его убить. Горло сдавливает осознанием, что меня заменили. Теперь Элора заботится о Шоу, не обо мне. Наш дом и наша жизнь давно заброшены.