Книга Лорд зверей, страница 4 – Джульетт Кросс

Я поставила доверху наполненную миску на поднос, отрезала два толстых ломтя коричневого хлеба, потом клин острого сыра к тарелке с дополнительными лепёшками масла. Старому ловцу нужна была основательная еда, раз снова в путь — метели пришли рано.

Я отнесла еду к столу. Он удовлетворённо хмыкнул, когда я поставила миску и тарелки перед ним.

— Вот это я понимаю — пир, — и он с жадностью принялся есть.

— Принести ещё чего? — улыбнулась я.

Он откинулся и постучал по кружке:

— Боюсь, потревожу ещё одним таким же, как сможешь.

— Без проблем, — я взяла кружку и вернулась на кухню.

Обычные бочки с элем и мёдом Халдек держал в зале за стойкой, а особый сидр надо было греть у огня. Налив ловцу ещё кружку, я толкнула дверь обратно в общий зал — совершенно не понимая, что уже поздно.

— Нет, — говорил Халдек четверым лунным фейри в дверях — у всех синие и золотые крылья, все рослые, в доспехах, с мечами и меховыми плащами. И главное — на всех сапфирово-серебряные цвета мевийской знати, регалии их владыки. — Таких у нас нет.

Я застыла на пороге, и страх впился когтями в живот.

— Нам сказали, что в точности подходящая… — говоривший лунный фейри осёкся: сосед ткнул его в плечо и указал на меня.

Халдек резко повернул ко мне голову, в глазах пылала — сталь:

— Беги!

Я выронила кружку и рванула, мельком увидев, как старый ловец выставил трость и подсёк одного из воинов, а Халдек, не растерявшись, впечатал двоих в стену.

Где только что сковывал страх, теперь он швырнул меня в бег — паника толкнула вперёд. Я пронеслась через кухню, обежала разделочный стол, через кладовую и — в заднюю дверь, в снежную ночь. Не раздумывая, помчалась на север, решив уйти как можно глубже в земли тёмных фейри. Нужно было убираться отсюда ещё месяцы назад. Надо было догадаться: в Пограничье они меня рано или поздно найдут.

Тьма сомкнулась, снег теперь падал мелко. Полумесяц высоко над головой смотрел из-за туч, отливая бледным светом по белому ковру леса.

— Помоги мне, — взмолилась я лунной богине Лумере и прибавила ходу.

Хотя прежде я ей мало молилась, это всё же богиня светлых фейри. Должна сжалиться.

Ноги быстро занемели. Я всегда носила сапоги, что подарил Халдек, из толстой оленьей кожи, но мороз пробирался и сквозь них. Я всё равно неслась во всю силу, дыхание выбивалось белым паром. Лучше умереть от стужи, чем попасться и угодить в Мевию.

Вдалеке донёсся крик одного из лунных:

— Джессамин! Вечно бежать не сможешь!

— Да чтоб вам… ещё как смогу, — процедила я и прибавила, ломая ветки, углубляясь туда, где деревья сбивались гуще.

Скоро ноги и бёдра стали деревянными, двигались на одной упрямой памяти — дальше, только дальше. Лицо жгло, кончик носа и уши кололо остриём холода. Пальцев рук не чувствовала. Но я бежала.

Тучи закрыли луну; лес потемнел, укутал меня нездешней мглой. На миг я не поняла — это меркнет лунный свет или умираю я. Плечом задев ствол — меня сбило с ног.

Я со стоном втянула воздух, грудь обожгло, но я поднялась и поплелась дальше. Силы выматывались. Я не призывала магию, чтобы видеть — боялась: свет проведёт врагов ко мне, — но, кажется, тело решило за меня, сильнее моего желания жить.

Жар залил жилы, когда магия занялась в крови; моя кожа вспыхнула перламутровым светом. Сознание мутнело, но я успела решить: если настигнут — попробую хотя бы усмирить их магией. Убить их. Но их наверняка предупредили обо мне, о том, на что я способна, — от четырёх лунных фейри мне не уйти.