Книга Однажды я вернусь!, страница 34 – Татьяна Донская

Я оторвала взгляд от учебника и уставилась на пушистика непонимающим взглядом:

— Вель, ты видишь, что я занята? Я не ем, не сплю, не дышу свежим воздухом столько, сколько мне требуется, а тут ещё ты вставляешь мне палки в колёса!

Мне бы по-хорошему устроить ему истерику в ответ, а не могу, сказала всё холодным, безэмоциональным тоном и снова уткнулась носом в книгу.

— Это всё? Всё, что ты можешь мне сказать? — заверещал сиреной Велигоний.

— Нет, могу ещё добавить, что ты ведёшь себя как базарная баба или отвергнутый поклонник, хотя ни первой, ни вторым ты быть никак не можешь. Давай каждый будет заниматься своими делами, не мешая другому.

Мой безразличный тон взбесил Велика, разогнав его до состояния шаровой молнии за три секунды. Взрыв был неминуем, и он произошёл!

Велигоний заверещал так, как никогда до этого:

— Я скоро с голоду сдохну! У меня вон уже шёрстка местами вылезать начала! Да разве я для этого тебя звал, ждал и надеялся. Не думал я, что ты меня голодом морить станешь. Лучше бы ты ту рёву-корову тогда забрала. Знал бы, не стал её к дереву привязывать. Уж лучше бы её мучила — не меня! Я же хотел, чтобы ты только меня растила, холила и лелеяла. Ты бы со мной одни положительные эмоции излучала…

Меня как молнией шарахнуло:

— Что? Что ты сказал? Кого ты и где ты привязал к дереву?

Велик резко замолк и уставился на меня глазами-бусинами, которые с каждой минутой округлялись всё больше и больше. Казалось, ещё немного — и они выскочат из орбит. Поняв, что наболтал лишнего, пушистый нахал потерял дар речи и застыл молчаливым памятником себе.

Умей я испепелять взглядом, от Велигония давно бы уже осталась жалкая кучка золы, но, увы, не могу, не обучена… Пока! И в этом его счастье.

— Либо ты мне немедленно всё рассказываешь, либо я завтра же сдаю тебя в магическую лабораторию для опытов. Пусть исследуют, разбирают тебя по винтикам, определяют, что ты из себя представляешь и можешь ли принести этому миру какую-то пользу! — мой холодный тон не мог обмануть Велика. Он чувствовал, что во мне кипят, как огненная лава, бушуют эмоции. И если они вырвутся на свободу, то спалят до основания не только его самого — эту комнату, этот замок и парк, окружающий его.

Немного помявшись и переступая с ноги на ногу, Велька горестно заломил лапки, прижал их к груди и выдохнул признание:

— Кроме меня там, под кетанией, была ещё одна рёва! Она постоянно хныкала и лила слёзы. А я хотел, чтобы в твоей душе царил вечный праздник. Она была лишней! Она нам не нужна! Нам было бы очень хорошо и весело вдвоём, но ты призвала в этот мир сразу двух магических существ…

Теперь окаменела я. Стояла посредине комнаты и, как рыба, вытащенная из воды, молча открывала и закрывала рот в надежде, что меня всё-таки не разорвёт от переизбытка эмоций.

Только через несколько минут всё же как-то повезло собраться:

— Веди! — единственное, что удалось с трудом выдавить из себя.

Велигоний понял, что дела плохи, отвертеться или отмотать ситуацию назад не получится. Понуро опустил голову и бочком, семенящими шагами, придвинулся поближе ко мне — бери его и неси!

Ах, как я была зла! Мне хотелось выплеснуть на Вельку весь накопившийся за последние несколько дней гнев, но не получалось — на эмоциях как будто блок поставили. Сгребла его, не глядя, и сунула в карман. Церемониться с этим интриганом я не собиралась — посидит и потерпит. Может, в мозгах просветлеет!