Книга Однажды я вернусь!, страница 36 – Татьяна Донская

— Что-о-о? — не выдержав, рявкнула я, и что-то вдруг случилось: стена рухнула, и весь сдерживаемый в последнее время водопад эмоций полился на Велигония. — Значит, пакостить ты умеешь, а разгребать всё то, что натворил, не научился! Хорошо устроился — никакой тебе ответственности!

Находясь в прямой зависимости от накала эмоций, мой голос также набирал обороты, выбрасывая в пространство всё то, что не могло найти выхода.

— Где она? Где? Немедленно найди её! — я уже кричала, не выбирая выражений и не задумываясь о том, как выгляжу со стороны. Поток эмоций уже невозможно было остановить. Как горная река, подпитанная весенним таяньем снегов, не видит берегов и преград, так и вырвавшиеся из заточения эмоции сметали всё на своём пути.

Мгновенно поднялся сильный ветер, принявшийся с треском раскидывать в стороны ветки. Мамочка моя, это уже не те слабенькие ветряные воронки, что я поднимала в учебной комнате! А управлять этим я по-прежнему не умею.

Но сработало, каким-то образом это сработало. Шквал эмоций, вырвавшийся из моей груди буйным ветром, проложил в кустарнике, разметав его по сторонам, ровненькую дорожку, которая привела нас к маленькому тщедушному созданию, неподвижно лежащему у корней старого сухого дерева.

Маленькое тельце, сжавшееся в комок, было крепко привязано к толстому корню одним краем широкой синей ленты. Другой её конец туго обвивал мордочку и опутывал лапки. Девочка — я же помню, что Велька говорил «она» — маленькая, похожая на белку и на оленёнка одновременно!

Кинулась ей на помощь, зло зыркнув на Вельку и бросив ему жестокие слова:

— Если уже поздно, я тебя возненавижу!

Краем глаза уловила, как мелкий пакостник сгорбился и даже сделался меньше в размерах. Возможно, мне просто показалось, но сейчас не до него.

Малышка была ещё жива, но без сознания и слишком истощена. Освободить её от ленты не составило для меня большого труда. А дальше… Дальше я впала в ступор. Что я могу сделать? Как мне ей помочь? Как спасают магических существ? Я же этого не знаю!

Моё сердце, совершив прыжок с переворотом, забилось где-то в горле, пытаясь выскочить наружу. И стало больно в груди, очень больно! Я сидела посреди зарослей старого парка на пыльной земле чужого мира и с трепетом прижимала к себе крохотное существо, которое, сама того не ведая, призвала в этот мир и оставила на произвол судьбы. Она в эти минуты так напоминала мне меня — потерянную, брошенную, одинокую, заблудившуюся в незнакомом мире, оторванную от своей привычной среды. Я не выдержала и разрыдалась: боль затопила всю меня и полилась через край горючими слезами.

Не знаю, сколько я проплакала, время застыло, перестало для меня существовать, да и весь окружающий мир тоже. Были только мы с малышкой. Про Велика думать не хотелось. Если честно, думать не хотелось вообще. Слёзы всё текли и текли без остановки, и я не знала, что с этим делать. Никогда в жизни столько не плакала: как будто вся боль мира вознамерилась вылиться моими слезами здесь и сейчас.

Наверное, я всё же долго просидела на одном месте: ноги затекли и совсем не ощущались, руки тоже налились свинцовой тяжестью. Хрупкое тельце малышки казалось всё тяжелее и тяжелее с каждой минутой. За пеленой слёз мне почти не было её видно, а когда их поток схлынул, от удивления я едва не вскрикнула — малышка и правда увеличилась в размерах. Как будто впитала все те слёзы, что я выплакала.