Книга Королева праха и боли, страница 83 – Лив Зандер

– Енош, та женщина в Айренсти перерезала себе горло.

– Она оплакивала своего погибшего мужа и, насколько я помню, недавно потеряла сына. Разве он не нашептывал в твоем сознании, пытаясь пробудить нежные чувства ко мне, когда ты еще носила то прелестное колье…

– Это был ошейник.

– Прелестный. Жаль, что он пропал. Я могу сотворить тебе новое ожерелье, не такое тугое, но чтобы охватывало твою прекрасную шейку. – Кажется, он шутил – несмотря на тьму, я слышала в его голосе усмешку. – А когда шепотки прекратились, ты полюбила меня?

– Я ненавидела тебя до того и презирала после.

– Точно, и ох как болезненно честно. – Теперь он и впрямь смеялся. – Теперь Эйлам убежден в твоих колебаниях и рассчитывает на то, что Ярин выдохнется прежде, чем я достигну той степени опустошения, которая должна положить конец всему.

– Нужно было лишить меня этого проклятого сострадания, едва появился Ярин. Может, тогда я бы убила солдата.

– Двести лет лжи, обмана, иллюзий. Я не хочу, чтобы все это встало между нами – без необходимости. Впрочем, сейчас это уже не имеет большого значения. На данный момент все, что у нас осталось, это надежда на то, что моя настойчивость заставит его сдаться раньше, чем ты опять возненавидишь меня.

У меня перехватило горло.

Нам нужен план получше.

Потому что чем дольше я сижу на этой лошади молчаливым свидетелем, тем больше людей погибнет. В то же время наблюдение за тем, как Енош превращает земли за очередными вратами в кладбище, вбивает между нами новый клин. И что хуже всего…

Это может и не вернуть нашего ребенка.

Енош ясно дал это понять.

Если я хочу получить своего ребенка и остановить убийства, дабы обрести наконец хоть какой-то покой теперь, когда мы с Еношем сблизились, я должна убедить Эйлама в том, что мне не остановить мщение моего мужа. А самый быстрый и надежный способ добиться этого…

Самой стать мщением.

– Мы найдем решение, – сказал Енош, потому что, наверное, почувствовал мое беспокойство, хотя оба мы знали, что я и только я превратила ситуацию в неразрешимую, когда пригрозила Эйламу, что могу помочь мужу, не будучи готовой идти до конца. – А до тех пор я стану с радостью убивать за тебя.

Я прижалась к его груди – словно никогда еще не слышала слов приятнее.

– Ты сегодня чертовски романтичен.

Та легкость, с которой он протыкал костяным шипом горло любого встречного, мимоходом, даже не глядя на него, меня уже не задевала. Нисколько. Я уже знала, что должна сделать.

Я должна стать Королевой гнили и боли.

Прекрасной и ужасной.

Нежной и жестокой.

И начну я с тех, кто меня убил.

* * *

Мой муж направил нашего скакуна к ряду покосившихся рыбачьих хижин, тихо спящих под новорожденной луной. Свет тонкого месяца дрожал на кристалликах снега, вмерзших в хрустящую под копытами тонкую ледяную корку.

Холодный кончик носа Еноша коснулся моего виска:

– Покажи мне, где живет тот мужчина, который убил мою жену.

– Их было двое. Один – б-брат Розы, Генри. Я знаю, где его дом. А где живет второй и кто он – не знаю. – Справа от нас стояла та старая лачуга, где когда-то поселились мы с папой – с распахнутой настежь дверью, висящей на одной нижней петле. Внутрь летела снежная пыль. – Дом заброшен, и папы нигде не видно.

Как и ожидалось.

Я никогда не тешила себя иллюзиями, но любой, у кого есть хоть капля мозгов, понял бы, что папа, скорее всего, мертв. Убит – если не местными жителями или священниками, то хворью, разъедавшей его легкие.