Книга Королева праха и боли, страница 67 – Лив Зандер

– Тысячью.

– Двумя тысячами поцелуев. – Одним быстрым движением он опрокинул меня – только чтобы подхватить и уложить на мягкий ковер шелковистой травы. – С этого момента между нами все будет по-другому. Позволь мне любить тебя так, как может любить лишь бог. А все остальное постепенно встанет на свои места.

Моя спина выгнулась дугой, когда его губы приникли к моему влагалищу, и влажный язык огладил вход. Енош посасывал складки, возбуждая клитор горячим дыханием и гортанными постанываниями.

Руки мои приятно закололо.

Потом закололо ноги, и ступни, и талию.

Закололо все.

Я приподняла голову, наблюдая, как Енош ублажает мое лоно – и как вытягивается и колышется мягкая трава. Зеленый ковер ласкал все мое тело тысячами благоговейных стеблей, не оставляя без внимания ни дюйма моей кожи.

Разум погрузился в полнейшее блаженство, переполненный потоком ощущений. Милостивый бог, неужели бескрайнее небо действительно завертелось? Я отдалась нарастающему между моих ног жару, пульсации в венах, желанию во чреве, утолить которое мог лишь Король плоти и костей.

– Я люблю тебя, – сказал Енош, не прерывая страстных ласк. – Я так скучал по тебе. Мне ужасно тебя не хватало.

Меня пробрала дрожь, соски затвердели, искры жара заплясали в животе. Извиваясь и постанывая, я раздвинула ноги шире, приглашая его порочный рот вернуть меня к жизни.

– Я тоже скучала по тебе.

По его вниманию, обожанию, по тому, как он прикасается ко мне, как не прикасался никто другой. Как можно не любить такого мужчину, настолько преданного мне и нашему ребенку?

Его язык, ненасытно оглаживающий мой клитор, его губы, нежно сжимающие и посасывающие, оглушали мой разум. А погрузившиеся в меня пальцы Еноша сразу подтолкнули на острую грань жгучего удовольствия. Волны жара накатывались на мое пульсирующее лоно, подводя к мучительному освобождению, лишая меня голоса.

Я едва слышно стонала, утопая в потоке тепла, бегущего по моим венам. Бедра судорожно подергивались навстречу его страстным ласкам, все чувства так обострились, что каждое ленивое движение языка обжигало меня, отдаваясь в груди удовлетворенным гулом.

Енош проложил поцелуями дорожку по завиткам между моих ног, прошелся вдоль каждого ребра, потом его бедра вклинились между моими, а одежда рассыпалась пылью.

– Смею предположить, теперь тебе тепло.

Я погладила его по щеке, по колючей щетине на подбородке:

– Меня лихорадит.

– Эта вся жизнь, которую я могу вдохнуть в тебя… – Набухшая головка члена прижалась к моему входу. – Могу воспламенить твои нервные окончания, когда я погружаюсь в тебя… – Мы двигались навстречу друг другу, в едином ритме, дюйм за дюймом, и каждый дюйм сопровождался чувственным поцелуем. – Могу разделить с тобой тепло, кожа к коже… – Он стиснул мою голову руками, резкими толчками входя в меня, чуть отступая и входя снова. – Могу сделать так, чтобы твое лоно истекало соком, сжимая меня. И еще вот так…

Тук-тук. Тук.

Тук-тук. Тук.

Тук-тук. Тук.

Стук моего сердца ударил мне в уши, и этот звук поразил меня: он разносил щекотное покалывание по всему телу, проникая в самое нутро.

– Это… приятно.

– Мне нужно предельно сосредоточиться, чтобы поддерживать биение. – Его лоб прижимался к моему, мы неотрывно смотрели друг на друга, и стоны наши сливались в дрожащем меж нами воздухе всякий раз, когда он входил в меня. – Каждый удар твоего сердца не что иное, как моя мысль о тебе. Никогда уже ты не сможешь обходиться без этого.