Онлайн книга «Королева праха и боли»
|
– Отпусти меня. Но я вцепилась сильнее, вжалась в него так, что суставы заломило, а хруст костяшек огласил ночь. Нет, я не отпущу. Не отпущу. Не… – Даже сейчас… – Вздох сорвался с его губ, дрожащий вздох – дрожащий, как и прижатые к моей груди пальцы. – Даже сейчас я хочу заключить тебя в объятия… Холодный лживый труп. Долгие секунды ничего не происходило. Ни один из нас не шевелился, только мелкий песок сыпался со стен могилы, да шлепались большие комья из-под ног выстроившихся по краям детей. Неужели он… колеблется? Искра надежды вспыхнула в глубине моей души. Пожалуйста, не отпускай меня! Держи! Обними! Я провела рукой по его черным волосам, все еще влажным после источника, притянула к себе так, что его висок прижался к моему, а он все продолжал стоять на коленях над моим телом. Нет, он этого не сделает. Только не со мной. Верно? Енош подсунул ладонь под мою спину, но не поднял меня, хотя по напряжению его руки я чувствовала, что он это обдумывает. – Благословенна ты, так ненавидящая меня. Охваченная страхом, я еле-еле покачала головой. Ох, как бы я хотела ненавидеть его, как ненавидела бы любая нормальная, здравомыслящая женщина, оказавшаяся в могиле и видящая перед собой своего могильщика. Но я не нормальная, потому что я мертва. И не здравомыслящая, потому что мой нерожденный ребенок, скорее всего, жив. – Если бы я только мог заставить себя возненавидеть тебя, – прошептал он голосом, лишенным каких-либо эмоций, – тогда, возможно, это древнее сердце в моей груди не болело так от того, что я должен сделать. Он убрал руки. Все мои конечности соскользнули с него. Паника ударила в голову. Нет! Нет! Нет! Он без особых усилий выбрался из могилы, оставив свою жену на дне – оглушенную, ошеломленную. Меня так трясло, что руки и ноги бесконтрольно подергивались. Неужели он и вправду похоронит меня заживо? Нет, Енош не может быть таким… Что-то попало мне в глаз. Я зажмурилась и вскинула руки к лицу, чтобы потереть, убрать из глаз жжение. Но грязь продолжала сыпаться на меня с тихим звуком – под мерный сухой скрежет вонзающейся в землю лопаты. Желудок скрутило, накатила тошнота, обжигая пищевод – и застряла в горле. О мой бог. Он хоронит меня живой. Нет. Нет. Нет-нет-нет! Когда очередной ком суглинка тяжело шлепнулся мне на грудь, я резко перевернулась. Попыталась подняться на подгибающиеся ноги. Выбраться. Выбраться отсюда. Мне нужно выбраться отсюда наружу! Земля посыпалась быстрее, со всех сторон, собираясь вокруг меня кучами, попадая в мои башмаки, застревая между пальцами ног, натирая, вызывая зуд. Каждый раз, когда я вскидывала голову, песок залетал в глаза, и силуэты обступивших мою могилу детей расплывались. В отчаянии я принялась царапать твердую землю со стен. Я должна выбраться. Должна… Ноготь сломался, а плоть под ним оказалась слишком темной. И с каждой секундой чернела все больше. Я смотрела на собственный палец, и желудок мой корчился, переворачивался и раздувался. Гниль. Я гнию. Он гноит меня! Я закричала, но сквозь кожаный кляп пробилось только мычание. Я доползла до угла, чтобы попытаться вылезти там, но продолжала соскальзывать, отрывая комья суглинка, помогая с собственным погребением. – Хозяин, – вопил и визжал мой разум. – Хозяин, пожалуйста! Внутри все подпрыгивало, грудь сжималась в конвульсиях, усиливаемых едким запахом разложения, вырывающимся из моих ноздрей при каждом паническом выдохе. Потом силы оставили меня, и я шлепнулась на землю. Ноги и задница утонули в вязкой, влажной, холодной грязи. |