Книга Королева праха и боли, страница 110 – Лив Зандер

Кивнув, я расслабилась и прижалась к нему, только сейчас заметив, как сильно обожжены мои ноги, не прикрытые даже клочком шерсти. Нет, он прав. Нам нужно отдохнуть и немного оправиться, прежде чем возвращаться.

Там мы и сидели, час или два, или вечность, бог и богиня, исцеляющиеся в объятиях друг друга. Возможно, он лжец. Возможно, я чудовище. Мне все равно.

Потому что любовь слепа.

Несколько месяцев спустя…

– Ну, ты считаешь?

Поцелуй за поцелуем, я прижимался губами к округлившемуся животу Ады, лежащей обнаженной в траве своего сада.

Пока что-то не прижалось к моим губам в ответ.

Я отшатнулся, опешив, и, не в силах сдержать нервное возбуждение, уставился на ее живот, ожидая новых движений. Ада говорила мне, что наш ребенок уже начал толкаться, показывая то кулачок, то пятку. Но в такие моменты меня как назло никогда не было рядом – я распространял гниль.

Ада приподнялась, упираясь локтями в землю, и усмехнулась:

– Ты видел? Потому что я-то почувствовала.

– Ощутил… губами, – ответил я, пристально наблюдая за животом. – Я уже начал сомневаться, что когда-нибудь…

Вот!

Что-то – кажется, это все-таки была крохотная ступня – прижалось изнутри к животу, приподняв его, и опустилось снова. Потом кожа выпучилась с другой стороны так, что живот Ады всколыхнулся. Это шевелился мой ребенок, что несказанно удивляло меня.

Я сижу здесь, бессмертный бог, чувствующий все мертвое и все живое. Видевший расцвет и крушение цивилизаций. Наблюдавший, как мир леденеет, а огонь превращает пар в океаны.

Годы. Века. Тысячелетия.

Но никогда еще я не видел ничего более восхитительного.

Более ценного.

Вот он тут, мой божественный малыш, лишивший своего потрясенного отца дара речи. Какая же маленькая у него ножка, показавшая мне, что он – или она – жив и здоров и растет под стук сердца Ады.

– У меня… нет слов. – Я осторожно опустил руку на выпуклость и рассмеялся, потому что наш ребенок не отстранился а, наоборот, уперся в мою ладонь. – Упрямый, как его мать, это уж точно.

Ада повернулась на бок, с улыбкой и стоном, позволяя мне насладиться красотой ее состояния, полюбоваться, как она изменилась. Груди ее налились, бедра сделались шире, а от пупка вниз протянулась коричневая полоска.

Я прилег рядом с ней, прижавшись обнаженным телом к ее спине.

– Где болит?

– Везде. – Она со вздохом потянулась к пояснице. – Особенно тут, когда твой ребенок пинается.

Я принялся осторожно массировать ей спину, двигаясь снизу вверх вдоль позвоночника. Ах, прошли те времена, когда я мог излечить все ее недуги одной лишь мыслью. Теперь Король плоти и костей трудится в поте лица над напряженными мышцами жены, разминает их, пока у него не онемеют пальцы.

Словно простой человек.

Необычайная легкость поселилась в моей груди при мысли о том, как ловко эта женщина возложила на меня обязанности мужа. Вскоре к ним прибавятся еще и отцовские, превращая вечность в воистину бесценную перспективу.

Какое место займет наш ребенок в этом мире, еще предстоит выяснить. Возможно, однажды он проедет по этим землям вместе с нами. Ведь прогуливается же Ада время от времени с моего позволения, когда ее просьбы становятся слишком назойливыми.

Ну или когда она просто уходит, не спрашивая разрешения…

Если смерть придала ей смелости, то бессмертие превратило мою жену в силу, с которой приходилось считаться. Она тоже обрела способность распространять гниль. Но в основном распространяла смерть, чем сильно злила Эйлама. Вместе мы навели порядок в землях за Эфенскими вратами.