Книга Король плоти и костей, страница 102 – Лив Зандер

Слюна скопилась под моим языком, когда я передвинул печень туда, где ей положено быть, – для скорейшего заживления, но на уме у меня было только одно:

– Мне нужно… нужно домой.

К моей жене.

Все остальное не имеет значения.

Пока не имеет.

– Домой. Да, конечно. Ты должен отдохнуть. – Ярин спустился с помоста; его голос, словно клыки, впивался в мой мозг. – В конце концов я упомянул о равновесии. Должно быть равновесие – но как его сохранить, если нашего брата режут, будто свинью?

Я попытался сдвинуться с места. Ноги отказывались повиноваться; они были так переломаны, что мне приходилось приподнимать и переставлять их руками. Неважно. Прочь. Просто прочь отсюда. Я подполз к краю помоста – и рухнул вниз, загребая руками густой смрад, задержав дыхание…

Крак.

Череп раскололся о каменный пол, из легких вышибло весь воздух. Кровь плеснула изо рта, темница завертелась вокруг меня, и болтовня Ярина растворилась в блаженной тишине. Потом что-то зазвенело, хлопнуло, и наконец…

– Да-да, десять трупов вполне устроит, – продолжал нести свое Ярин. – Я не жадный бог и могу разделять свои любовь и внимание между очень и очень многими.

Когда я пришел в себя, а мой череп сросся, я оглядел свою темницу. Священник лежал рядом, на земле, один его глаз превратился в черную сочащуюся дыру – сюда, должно быть, и вошел меч. Человек в доспехах стоял на коленях неподалеку, из его груди торчал его собственный клинок.

Я мотнул подбородком в сторону мертвецов, приказав им подняться на мою защиту.

– Можешь забрать их после того, как они помогут мне бежать.

Ярин приподнял бровь:

– Я сказал, что у меня нет предпочтений, но не говорил, что у меня нет вкуса.

– Ну, как знаешь, – сказал я и послал мертвецов вперед – к свободе.

Я полз за ними, извиваясь, точно червяк, волоча свои бесполезные ноги – по каменному полу, по короткой лестнице, за дубовую дверь. Снаружи яркий дневной свет не просто резанул меня по глазам, он вонзился прямо в голову. Желудок взбунтовался, к горлу подкатила тошнота, и с губ потекли вязкие струйки рвоты, сразу пропитавшей воздух едкой горечью и испачкавшей ракушки, которыми был усыпан двор.

Неспокойное утреннее небо, пронизанное у горизонта красными прожилками, было точь-в-точь такого же цвета, как лоскуты содранной кожи, свисающие с моей груди. Они ободрали мне кожу и плоть почти до костей, но я встал. Из промежности все еще капала кровь. За двести лет пытки, безусловно, изменились, и каждое новое орудие свидетельствовало о порочности рода людского.

Мертвецов, которых оставил после себя Ярин, я отправил расчищать территорию: что-то вроде храмового участка, окруженного каменными стенами.

– Первосвященник Декалон?

– Боюсь, его тут нет, – проорал Ярин, чтобы перекричать вопли оставшихся солдат, которым мертвецы перекусывали артерии и ломали шеи, превращая храм в гробницу. – О, я понимаю, как тебе хочется сковать его душу. Приведи его ко мне, и я сделаю это для тебя – в обмен на трупы.

Он будет умирать снова и снова – множеством страшных смертей. Но не сейчас. Сейчас у меня другие заботы. Моя жена ждет меня – как обещала. И я, как обещал, вернусь к ней.

Вернусь к моей Аде и останусь с ней навсегда.

Сотворив себе доспехи из кожи мертвых стражников и священников, я подошел к оседланной гнедой кобыле, ожидавшей возле оружейной стойки. В стоящем рядом ведре воды отражался некто, совсем не похожий на того мужчину, которого знала Ада. Больше всего он походил на монстра.