Книга Дочь врага Российской империи. Гимназистка, страница 91 – Василиса Мельницкая

— Но Яра мне нравится, — возразил Савелий. — По-настоящему.

— Не смею возражать, но при условии ее абсолютного и добровольного согласия. И если император не будет против, — усмехнулся Александр Иванович. — Но ей же вроде бы Матвей нравится? А?

Савелий вспыхнул и промолчал.

— Пока Яра учится, я не позволю дурить ей голову, — жестко добавил Александр Иванович. — Сава, я надеюсь ты меня не разочаруешь.

— А чего я? — буркнул он. — Задание выполнено, практика зачтена.

— Будешь помогать Яре осваиваться с даром. Расписание занятий я вам составлю. Теперь никто не удивится тому, что вы проводите время вместе.

Савелий повеселел. И даже не подумал возмутиться, что его согласия никто не спрашивал. Главное, убедить Яру, что все, что он говорил о своих чувствах — истинная правда.

Я рассудила, что Бестужев захочет поговорить со мной до того, как отвезет к Александру Ивановичу, следовательно, приедет раньше полудня. И оказалась права. Звонок в дверь раздался около десяти утра.

Вместе со мной из дома вышла Клава.

— Привет, — сказала она Бестужеву, топчущемуся у спорткара. — До города подбросишь?

Меня в очередной раз покоробило ее бесстыдство. Никакого чувства неловкости Клава не испытывала. Я знала, что Савелий принес ей извинения, и она их приняла. Но все же…

— Далеко собралась? — невозмутимо поинтересовался он.

— К Оле.

— Серьезно? — В его взгляде появилось любопытство.

— Ее из дома не выпускают, ей скучно. Она попросила приехать.

Похоже, об участии Ольги в том постыдном мероприятии Клава еще не знает. Или проглотила и это? Я не удивлюсь, если так.

— Прошу, — пригласил Бестужев.

— Так вы встречаетесь? — спросила Клава, устроившись на заднем сидении.

Я промолчала, позволив Бестужеву ответить на этот вопрос.

— Да, — произнес он.

«Он лучше других подходит для того, чтобы стать твоим наставником», — вспомнила я. Смешно. Так это… прикрытие?

— Савка, правда, что ты в академии госбезопасности учишься? — не отставала Клава.

— Правда, — ответил он.

— А ты…

— А это государственная тайна, — перебил он.

— Я ж не закончила!

— Ты хотела спросить, эспер ли я. Я не прав?

— Прав, — призналась Клава. И оживилась: — Ты мои мысли прочел! Значит, эспер.

— Отнюдь. Этот вопрос мне всегда задают.

— Говорят, вчера дуэль была в «Пышке». Жаль, я пропустила! — Клава мгновенно поменяла тему разговора. — Ты побил какого-то кадета?

— Не какого-то, а Матвея Шереметева. Не говори при Ольге «какой-то кадет». Она в него влюблена.

— Ах, в этого⁈

В удивлении Клавы я почувствовала ложь. К слову, мне казалось, что я легко улавливаю ее эмоции. Сила эспера? Раньше я считала, что понимать эмоции других людей мне помогает наблюдательность. Или я ошибаюсь? Бестужева я сейчас не ощущала. Будто рядом не человек, а статуя.

— Он же военный, должен хорошо драться. Как же ты его побил?

— У нас примерно одинаковый уровень подготовки. И не бил я его. Так, размялись немного. Мы друзья.

Я усмехнулась. Ага, размялись. Как же.

Бестужев резко затормозил у станции метро.

— Все, Клава, до города подбросил, — сказал он. — Дальше сама. Прости, мы с Ярой опаздываем в кино.

Клава скривилась, но из машины вылезла. И даже поблагодарила Бестужева, одарив его очередной фальшивой улыбкой.

— Мы не опаздываем? — вежливо осведомилась я, так как мы развернулись и помчались обратно.