Книга Дочь врага Российской империи. Гимназистка, страница 103 – Василиса Мельницкая

— Приведи пример, — попросила я. — У тебя какой «якорь»? Или это секрет?

— У меня их несколько. — Бестужев улыбнулся. — Например, я бреюсь каждое утро.

— Это мне не подходит…

— В воскресенье обязательно обедаю дома, с родителями.

— Издеваешься? — нахмурилась я.

— В среду мою машину.

— Ну, точно.

— Яра, это должен быть твой«якорь». Можешь вышивать крестиком по пятницам, гулять по Невскому по воскресеньям, жарить яичницу по понедельникам. Все, что угодно. Кстати, подъем в шесть утра, на пробежку, тоже подойдет.

— Мм… Я подумаю. Или нужно выбрать прямо сейчас?

— Нет, это домашнее задание. Итак, блок. Я расскажу о двух способах. Выбери тот, что больше нравится. Первый — кирпичная стена. Вернее, колодец, потому что кирпичную стену нужно строить вокруг себя. Представь, как кирпичи «съезжаются» вокруг тебя в кладку.

Я попыталась.

— Получается? — спросил Бестужев.

С трудом выстроенная стена рассыпалась.

— А второй способ? — поинтересовалась я.

— Представь, что ты находишься в белой комнате. Все белое — стены, пол, потолок.

— И… что дальше?

— И все, — сказал Бестужев. — В комнате нет ни окон, ни дверей. Просто белая комната. Ты внутри.

«Я внутри. В белой… ослепительно белой комнате…»

— Глаза не закрывай, — предостерег он. — У тебя получается. Зафиксируй ощущения.

«Я в белой комнате. Вокруг все белое. И больше ничего».

Что-то больно шарахнуло по темечку.

— Ай! — поморщилась я, схватившись за голову.

— Прости, — смутился Бестужев. — У тебя хорошо получается, я перестал тебя чувствовать. Хотел проверить, выдержит ли твой блок телепатическую атаку.

— Не выдержал, — хмыкнула я.

— Наоборот. Ты же ничего не слышала?

— Не-а.

— Вот. А боль — это побочка. От нее можно избавиться только практикуясь.

— А-а-а…

— Практикуйся, Яра. У тебя хорошо получается.

— Это все? — удивилась я. — Так просто?

— Тебе так кажется. Блок нужно не только ставить, но и удерживать, одновременно занимаясь своими делами. Практикуйся, Яра. Завтра я усложню условия.

— Ты обещал рассказать об Исподе, — напомнила я. — И… мы не договорили. Вчера.

— Помню, — кивнул Бестужев. — С чего начать?

Очень хотелось выбрать Испод. Но надо понять, что имел в виду Бестужев, когда сказал, что я не понимаю его страха. Я чего-то не знаю о великих боярских родах? Вполне вероятно, ведь маленькую Яру не успели ничему научить.

— Объясни, почему ты испытываешь неловкость и страх, — попросила я. — Когда моего отца казнили, мы были детьми. Мне и в голову не пришло бы в чем-то тебя винить. Чего я не понимаю?

— Главного. — Взгляд Бестужева неожиданно царапнул, будто кошка провела лапой по нежной коже. — Принадлежность к роду, это не только защита, но и ответственность.

— Один за всех, и все — за одного? — спросила я.

Интересно, откуда в моей голове эта фраза? Неужели… из памяти Яры?

— Именно, — согласился Бестужев. — Неважно, сколько мне было лет. По умолчанию, я согласен с теми решениями, что принимает глава рода. Я разделяю судьбу рода. Ты понимала бы, если бы…

Он осекся, отвел взгляд.

— Ладно уж, договаривай. Если бы росла, как Морозова, — сказала я. — Так по этой логике я разделяю вину своего отца?

— Тебя помиловали, — напомнил Бестужев.

— Тогда отчего тебе неловко?

Я с трудом подавила раздражение. Сказать бы ему, что мой отец ни в чем не виноват! Но как, если доказательств у меня еще нет?