Онлайн книга «В Питере НЕжить»
|
В конце концов кто-то из собравшейся толпы, вместо того чтобы галдеть с остальными, прислушался к моим словам. – Мыши? – переспросил он и тут же громогласно объявил: – Да девчонка увидела мышь, вот и испугалась! – Мышь? – удивилась какая-то женщина. – Какую ещё мышь? – Да вон же она! Вон! Побежала вдоль стены! На несколько секунд воцарилась гробовая тишина, даже я перестала лопотать. А затем в этой самой тишине кто-то тоненько захихикал. Бывает разный смех – весёлый и злой, дружелюбный и не очень, смех, который связывает крепче страховочного троса, и тот, что разделяет навеки… Ну а это «хи-хи» походило на треск бикфордова шнура на динамитной шашке. Я сразу поняла, что сейчас он догорит и раздастся взрыв. Три, два, один… Бабах! Я и пикнуть не успела, как вокруг уже все хохотали так, что у меня уши заложило. Хохотали до слёз, до икоты – любой клоун, если бы ему довелось услышать тот смех, уважительно снял бы предо мной шляпу. Я же стояла красная как рак, думая лишь о том, как бы извернуться и провалиться сквозь землю. Страх и все мои недавние переживания смыло волной цунами, остались жалкие обломки в хлюпающей грязи. Подняв голову, я посмотрела на того, кто засмеялся первым. Ну и знаешь, кто это оказался? Тот самый брат одноклассницы, mein Märchenprinz. Понятия не имею, откуда он там взялся, но это не имело никакого значения. Последние остатки чувства, ещё теплившиеся в груди, вспыхнули и прогорели без остатка. Превозмогая обиду, я кое-как извинилась за переполох и сбежала домой. О нет, на этот раз обошлось без болезней, хотя контрольную по физике я бездарно завалила. – Направо или налево? – спросила Томка, останавливаясь на светофоре. Впереди, за оградой, матово поблёскивала коричнево-зелёная гладь Обводного канала. Мало кто это замечает, но в каждой петербургской речке или канале вода своего собственного особого цвета. Когда начинаешь подмечать такие детали, город раскрывается с совершенно неожиданной стороны. – Давай налево. – Савельева мотнула головой. – Ты в курсе, что если встать под Американскими мостами, дождаться, когда пойдёт поезд, и внимательно слушать, то можно вычислить мелодии всех цоевских песен? Томка нахмурилась. – Ты это прямо сейчас придумала или заготовка? Савельева закатила глаза, оставив вопрос без ответа. – Твоя история, – сказала она, – при всей её прелести, все же кажется мне несколько незавершённой. Да и развязка прихрамывает. Мне нравится сцена погони и, в какой-то мере, поединок, но финал… Всё разрешилось одним ударом метлой? Серьёзно? Я уж молчу про отсутствие ответов на вопросы, неизбежно возникающие по ходу повествования. Кем был этот человек из мышей? Чего он хотел? И каким образом могла функционировать вся эта хм… конструкция? – Ответы, ответы, – всплеснула руками Томка, отчего больше обычного стала похожа на маленькую птичку, пытающуюся взлететь. – Ответы и объяснения зачастую все портят. А как же красота недосказанности? То, что японцы называют словом «юген»? – Мы не в Японии, – пожала плечами Савельева. – И мой юген требует большей ясности. – Ох, – вздохнула Томка. – Только учти, я тебя предупреждала… В таком случае, снова перенесёмся вперёд во времени, но не далеко, на пару месяцев. В славный июнь, сердце белых ночей. Правда, в тот год июнь не задался – две недели беспросветных дождей, и не было дня, чтобы я выходила на улицу без куртки. Нет ничего хуже дождливого лета. Ты его ждёшь, строишь сумасшедшие планы, а оно берёт и подкладывает тебе такую свинью. Все равно как прийти на свидание и увидеть, как любовь всей твоей жизни целуется с рыжей мымрой с кольцом в носу. Чувствуешь, прямо скажем, некоторое разочарование. |