Онлайн книга «В Питере НЕжить»
|
Вот, собственно, и всё. По-хорошему, в этом месте полагается ударная развязка, из всех щелей и подвальных окон должны были хлынуть мыши, и чёрный человек – мышиный король или кем он там являлся – должен был восстать, чтобы… Не знаю. Чтобы отблагодарить меня за спасение или наоборот – покарать. В любом случае, ничего не произошло. Никто не восстал, никто не явился. Я подняла шляпу, накрыла ею мышиный узел и ушла из того двора. И засим Шахерезада прекратила дозволенные речи… Они вышли к перекрёстку Лиговского и Обводного и остановились на светофоре, дожидаясь зелёного сигнала. – И всё же, – наконец заговорила Савельева. – Хвосты в твоей истории так и не связались в узел. Ни на один из вопросов ты не ответила. – Прости. – Томка развела руками. – Я рассказываю, как было. Могу придумать дюжину разнообразных ответов и объяснений, но правда в том, что все они так и останутся высосанными из пальца догадками. Не лучше ли оставить всё как есть? Савельева её как будто и не услышала. – Вот, например, каким образом он разговаривал? Мыши пищали в унисон? – Может быть, – пожала плечами Томка. – Какая разница? – Допустим, можно предположить существование некой мышиной телепатии, – не унималась Савельева. – Под управлением мышиного короля целое оказывается чем-то большим, чем сумма составляющих его частей. Что-то похожее можно наблюдать у голых землекопов или сурикатов. Ну а в условиях большого города притворяться человеком – вполне себе выигрышная стратегия… Но это всё равно не объясняет, как они смогли овладеть человеческой речью. – Вот видишь, – сказала Томка. – Ты уже начинаешь гадать и искать объяснения там, где они совсем не нужны. С тем же успехом это могли быть мыши из подвалов Мариинки - они так пропитались флюидами Чайковского, что обрели разум. Как тебе такая версия? – Честно? Звучит дико. – Как и любое другое объяснение. Стоит начать докапываться, и мы неизбежно придём к тому, что всего этого не могло быть. А оно было. В итоге самым разумным решением оказывается принять чудо как данность – радоваться ему или бояться его, но не препарировать, как лабораторную крысу. Чудеса после такого не выживают. Савельева крепко задумалась, нахмурила высокий лоб, но так ничего и не сказала. А десять секунд спустя – по таймеру на светофоре – вдруг дёрнула Томку за рукав: – Эй! Смотри… Томка близоруко прищурилась. На другой стороне улицы, на углу, стоял высокий человек в длинном чёрном плаще и широкополой шляпе, слегка покачиваясь, как деревце на ветру. Лица на таком расстоянии она не разглядела, да и было ли это лицо? На мгновение сердце замерло, но в итоге даже не заколотилось быстрее. Томка почувствовала, как на неё нисходит отрешённое спокойствие: так или иначе, она с самого начала знала, что этим всё и закончится. – Знаешь, – проговорила она, – пожалуй, я нисколько не удивлена. Если хочешь, мы можем его догнать, и, коли повезёт, это и в самом деле окажется мышиный человек. И опять же – коли повезёт, ты получишь ответы на все свои вопросы. Савельева тряхнула роскошными волосами, и на долю секунды в её синих глазах мелькнула решимость валькирии, уже готовой броситься в самую гущу сражения исполнять свой валькириевский долг. Но затем она переступила с ноги на ногу и отошла от края поребрика. |