Книга Спи, милый принц, страница 68 – Мэй

– Бездна, я тебя везде ищу!

Не сдержав ухмылки, Николас сказал:

– Забери-ка своего пьяного братца. Мы на него во дворе наткнулись.

Сгрузив Гордона, видимо, как раз тому самому Джону, Николас оставил визитку в специальном блюде у входа, где отмечались все прибывшие, и провёл рукой по волосам перед зеркалом. Снимать распахнутое пальто он не собирался и дальше, считая его «элементом стиля».

– Гордон и Джон Келли, – пояснил Николас. – Гордон пишет пьесы, но пока не особо успешные, а Джон – журналист. Видимо, праздновали, что статьи Джона наконец-то попали на первую страницу «Вестника». Это он написал про китов в небе. С его лёгкой руки все о них говорят! Не удивлюсь, если Гордон пьесу напишет.

– И он всегда столько пьёт? – уныло спросил Айден.

– Гордон? Не знаю, я его вне салонов не встречал.

– Пока у меня ощущение, что эти салоны ничем не отличаются от студенческих вечеринок.

Николас рассмеялся:

– Не волнуйся, есть те, кто напивается, особенно у леди Лоусон. Но в основном тут собираются обсудить искусство, пофилософствовать и перемыть косточки всем знакомым.

Хлопнув Айдена по плечу, Николас повёл его в знаменитые комнаты леди Лоусон. Конечно, Айден слышал о них, но лично не бывал, как и на салонах искусств. Ему нравилось их маленькое поэтическое общество, но в остальное время он занимался делами во дворце. Это Роуэн бывал в подобных местах. Он и Николас много рассказывали, звали с собой, но Айден отмахивался, не желая слушать чужие стихи.

Комнаты Кассандры, как их называли, славились тем, что представляли собой анфиладу плавно перетекающих друг в друга помещений, позволявших присутствующим разбиваться на группки. Изящная лестница в углу вела на второй этаж к комнатам поменьше, где можно было уединиться, оставаясь в рамках приличий. Всё это позволило Кассандре Лоусон привлекать на салоны множество народу. Жилые помещения оставались в другой части особняка, не было риска побеспокоить любовников Кассандры или её маленькую дочь.

Комната утопала в драпировках кремового кружева, нитях жемчуга и гирляндах цветов. Поблёскивала поталь, крутобоко выставляли себя напоказ фарфоровые вазы, а стены украшала коллекция живописи.

Великолепие помещений освещалось многочисленными свечами и зачарованными лампами, большой камин жарко пылал, потрескивая дровами, в воздухе витали ароматы благовоний и масел, которыми пользовались присутствующие.

Гостей было много. От людей рябило в глазах, а гул их голосов тут же подхватывал, как волны. Последние некстати напомнили о сцене на Китобойне, и Айден моргнул, старательно её отгоняя.

– Сейчас начнут с тобой здороваться, – шепнул Николас. – Готовься. А, ну все, кроме него.

Он украдкой указал в сторону молодого человека. Заметив принца, тот задрал подбородок и демонстративно ушёл в другую комнату.

– Кто это? – изумился Айден.

– Фрэнк Беннет. Он считает себя бунтарём.

– А я тут при чём?

– Он на полном серьёзе утверждает, что ему не дают высказаться при дворе.

– Во дворце о нём даже не знают.

Айден не переставал изумляться, а Николас ухмыляться. Вопреки его предупреждениям, принцу кивали, но здороваться с ним не спешили, и вскоре Айден понял, из-за чего: Николас тащил его приветствовать хозяйку салона. Сначала с особой императорской крови должна увидеться она.