Книга Спи, милый принц, страница 182 – Мэй

– Когда левиафан проснётся, мир исчезнет. А разбудить его может только хаос. Я уверен, она хотела волну хаоса.

Судя по виду Мюррея, он искренне в это верил. В хаос, что поглотит Кин-Кардин. В конец света.

– Энтони сделал святилище, – продолжил Мюррей. – Он верил в левиафана. А потом сгинул в океане. Говорили, он сам спрыгнул в волны, это враньё! Но они подняли его тело, привезли мне, и Энтони улыбался. Я уверен, в волнах он увидел спящего левиафана. И скоро его увидим все мы.

Люди с властью бывают опасны. Но ещё опаснее безумцы, готовые умереть сами и утянуть за собой весь мир.

– Вам место в Эльведонском приюте, – прошептал Айден. – Среди безумцев.

– Мы жаждали одного и того же, но об этом не говорят, об этом не заключают сделок. Смерть будет красива, когда охватит весь мир. Ты не понимаешь.

– Я десять лет жил в храме Безликого. Мой брат умер, а друг заражён гнилью. Это я-то не понимаю?

Тени схватили Мюррея, снося его алтарь и заготовки чучел. Развернувшись, Айден широким шагом вышел в гостиную, и тени за его спиной тащили Мюррея следом. Внутри Айдена клокотала ярость, и тени неистово бились не в ритме его сердца, а в ритме его гнева.

Они крутились в комнате, снося картины и переворачивая мебель, обозначая звоном разбитого стекла вазы, разлетевшиеся от ударов об стену. Лорд Мюррей хихикал и бормотал «китобои не слышат песнь китов», и Айден даже не стал закрывать его рот. Он подошёл к каминной полке и взял в руки банку с плавающей печенью.

Мюррей резко прекратил смеяться:

– Не смей!

– Ты препарировал собственных мёртвых детей, – глухо сказал Айден. – Их смерть была красивой? А их глаза, когда ты закрывал их в банках, смотрели с восторгом?

Он не размахивался, не делал широких жестов, разжал ладони, и банка упала на пол, раскалываясь на кусочки. Кусок мёртвой плоти отлетел под софу.

Страшно завопив, лорд Мюррей начал метаться, пытаясь вырваться, но тени держали крепко.

– Не смей! Не трогай!

Комната разваливалась на части, вихрь подхватывал куски обоев со стен. Айден одну за одной отправлял банки вниз, и лишённые раствора внутренности уродливыми комками мяса оставались на деревянном полу. Мюррей подвывал под звон разбитого стекла и беснующихся в комнате теней.

В воздухе повис едкий запах формальдегида, хлюпнувшего под сапогами Айдена. Он наступил вроде бы на глаз, и тот противно чавкнул под подошвой, когда Айден подошёл к Мюррею.

– Кем была та женщина? Ты ведь знаешь. Точно понял.

Мюррей скулил, смотря на пол, где теперь покоились останки его мёртвых детей. Отвечать он не собирался, а когда Айден повторил вопрос, и тени крепче сжали тело лорда, он снова безумно рассмеялся и завопил, брызгая слюной:

– Я не боюсь смерти, воронёнок!

– Зря.

Обладая силой больше человеческой и подвластные воле Айдена, тени дёрнули в противоположные стороны руки лорда Мюррея, выкручивая из суставов, и тот зашёлся в диком крике.

– Говоришь, смерть красива? – тихо спросил Айден. Вряд ли Мюррей слышал его за собственной болью, хрустом костей, звоном стекла и шумом двигаемой мебели. – Ты стремился к ней?

Тени воронкой крутились вокруг Айдена в безумном, диком ритме, снося предметы, сдирая обои со стен, заставляя дом стонать. Искры из камина перекинулись на портьеры, и те занялись раздуваемым пламенем.