Книга Чернила и кровь, страница 248 – Мэй

– Священная тьма в твоих глазах…

Звучало ужасно нелепо, но вообще-то было строчкой из очередного стихотворения, над которым Николас бился несколько дней. Он показывал Айдену черновики: после великолепных первых строк и крещендо основной части никак не мог придумать окончание. Поэтому в последние дни фраза для него стала почти ругательством.

Но Айден помнил следующую. Глупо улыбнулся и озвучил:

– Я буду выбирать тебя.

Поморгав, Николас поднялся и нашёл саблю, с клинка даже магия ещё не сползла. Встал спина к спине с Айденом, чтобы они могли видеть нападающие дикие тени со всех сторон.

Застарелая кровь снова сплеталась с чернилами.

Вот это и есть он, миссис Фаррел, акт любви. Убрать то, что вы натворили. Стоять спина к спине. Защитить своих близких и тех, кто верит в меня.

– Что будем делать? – уточнил Николас.

– Ты меня спрашиваешь?

– Ну ты здесь специалист по теням.

И в этот момент Айдена пронзила догадка. Чёткая, вымораживающая, тут же пронёсшаяся по связке и к Николасу.

Когда Айден только попал в храм, там была одна жрица, она потом уехала из столицы в другое святилище, где «больше Безликого». Она единственная сказала Айдену вещь, которой он не понял, но запомнил.

– Магия Древних семей происходит от аристократии павшей Кальтонской империи. Говорят, их маги умели разрывать ткань пространства. Так они и обрели силу, отличную от прочих. Взяли на другом плане бытия, вплели в собственную плоть и магию.

Возможно, поэтому Николас распознал связь пиявки и силы Айдена. Они буквально имели одни и те же корни.

Магия должна иметь форму.

Главное правило. Магия стремится к этой форме. И ей нужно придавать форму, иначе она станет хаосом. Когда-то в Айдене бушевал хаос, но он сумел заново вылепить из него форму под крышей храма. Обуздал его и пустил по собственным венам. Он может сделать то же самое с тенями вокруг.

Любой Равенскорт сможет, но нужен опыт. Тренировки. Айден девять лет невольно обучался этому. Обуздывать вышедшие из-под контроля тени. Дикие тени.

Он глубоко вздохнул и мысленно начал повторять основные молитвы, которые помнил. Он не звал Безликого и не уповал на чудо. Эти слова позволяли выровнять дыхание, очистить мысли.

На этот раз Айден направлял, а Николас оставался поддерживающим полотном. Тем, что заземляло Айдена и не позволяло упустить магию. Он прочувствовал тени в комнате. Бурлящую энергию их мрака. Он повторял молитву и скручивал тени в узлы. Придавал им форму. Запечатывал.

Вот почему именно сила Равенскортов открывала дверь. Люциус использовал ту же запретную магию, что когда-то в Кальтонской империи. Ту же, что позволила зачерпнуть чуждой силы мрака и принести её сюда.

Дикие тени – это всего лишь энергия. Может, как и говорил Николас, порождение несбывшихся желаний и несказанных слов. Дикие тени тоже хотят обрести форму, и для них нет разницы, станут они паразитами, покорятся воле человека или превратятся во что-то иное.

Айден открыл глаза и вместо тумана и беснующейся силы увидел лепестки чёрных роз. Они кружились по залу, падали с потолка, легче, чем были бы настоящие. Оседали под ноги ошалевшим людям.

Его священная тьма.

Айдену казалось, он лёгкий, как эти лепестки. Он чувствовал себя одним из них. Повернулся и нашёл взглядом Элмера. Мысленно приговорил его к смерти и потянулся к нему через зал, пронзая сердце, чувствуя его бешеное биение на собственных невидимых когтях тьмы.