Книга Чернила и кровь, страница 126 – Мэй

– Не знал, – честно сказал Айден.

– Она умерла при рождении.

У ног Безликого горели зачарованные лампы. На церемониях ставили свечи, но когда следить за огнём было некому – только лампы. В курильницах с двух сторон тлели угли и шёл тонкий чёрный дым, пахший горьковатыми травами. Один из послушников в храме хихикал, что жрецы изучают алхимию, только чтобы на церемониях поражать разноцветным и густым дымом.

Чёрный дым, красная кровь, синие тона убранства и белые кости украшений – поэтому люди любили храмовые церемонии.

В угольно-чёрной широкой чаше между зачарованных светильников лежали красные ленты. Наклонившись, Кристиан взял одну:

– Не уверен, что Безликому есть дело до лент. Но я верю, что он слышит наши молитвы.

Конечно, слышит. Особенно если молитва настолько яростная, что прихожанин готов на сделку. Айдена всегда это удивляло: божество, которому должно быть плевать на суету, ведь все рано или поздно придут к нему, соглашается на сделки и забирает одну жизнь вместо другой.

Возможно, ему скучно.

Существовало поверье, что если помазать ленту кровью человека, то Безликий может снизойти в своей милости и забрать его. Такое практиковали, когда желали кому-то смерти. Но жрецы утверждали, что это обычное суеверие и без причины Безликий никого не забирает. А вот если ты готов пожертвовать своей жизнью – другой разговор.

Хотя больше рассказывали о том, как обменивали свои жизни на близких или детей, как мать Николаса.

– Слышал, Мэннинг поручил тебе церемонию, – сказал Кристиан, выпрямившись и пропуская ленту меж пальцев.

Айден и забыл об этом. Жрец действительно говорил, Айден согласился, даже не слушая толком. Церемонии в Академии не были сложными, а он хоть и не воспитывался больше в храме, по-прежнему обладал нужными знаниями и уровнем посвящения в таинства Безликого.

Он не достигнет высших храмовых ступеней, но предыдущая подготовка никуда не исчезнет.

– Будет интересно посмотреть, – сказал Кристиан.

Он подошёл к одному из шестов и повязал ленту вокруг выступающей части алебастровой кости.

– Наверное, странно скорбеть о том, кого даже не знал, – негромко сказал он. Аура смерти окутывала его. – Но я знал. Знал до рождения. Это звучит странно?

Он улыбнулся почти беспомощно, смотря на Айдена.

– Нет, – ответил тот.

Связь между близнецами считалась таинственной, её окутывало множество легенд, но от Айдена все эти вещи были далеки. Тем не менее, стоя у ног Безликого, он как никогда помнил, что в мире существует много странного и необъяснимого. Для Кристиана смерть его сестры, которую он знал лишь в утробе, стало настолько значимой, что он носил с собой отголосок её смерти.

– Как её звали? – спросил Айден, поймав себя на мысли, что так мог бы звучать жрец.

– Айлин.

– Необычное имя.

– Оно должно было символизировать имперскую часть отца и чужеземную часть матери. Примирить всё это и сопровождать меня как наследника рода. Но при рождении сестра умерла. Может, тогда и отец решил, что примиряться не с чем, поэтому окунулся в запретную магию. Мать говорит, он после этого отстранился от неё.

Оставив ленту среди кровавого водопада остальных, Кристиан вернулся к Айдену.

– Ты веришь в призраков? – спросил он. – Иногда мне кажется, Айлин до сих пор рядом.

– Верю. А ещё верю в то, что иногда мы сами создаём своих призраков. Рядом с тобой аура смерти, но это ты её не отпускаешь.