Книга Сошествие в Аид, страница 22 – Хейзел Райли

Апполон заслоняет меня, раскинув руки.

— Довольно. Игра окончена. Хейвен, оденься.

Я жду, что Афина возмутится. Или любой из Братьев Яблок. Но нет — тишина.

— Я могу? — шепчу.

Апполон поворачивает ко мне голову, не всё лицо, только профиль.

— Да. Любой из нас пятерых может остановить игру. Одевайся.

Хайдес выходит из главной комнаты, даже не пытаясь накинуть рубашку. Я торопливо натягиваю вещи, сердце бьётся так сильно, что вот-вот вырвется из груди. Намного быстрее, чем в тот момент, когда я отвечала на вопросы. Апполон всё ещё стоит, прикрывая меня от чужих глаз.

Глава 5

Гнев Афины

Среди черт Афины были не только мудрость и выдающийся ум, но и гордый нрав, легко превращавшийся в жажду мести против любого, кто осмеливался бросить ей вызов.

— Тебе холодно?

— Нет.

— Должно быть: на тебе одна майка.

— Я в порядке.

Вечеринка-открытие закончилась. После того как Аполлон вмешался и остановил игру, Афина выгнала всех присутствующих и заперлась у себя. Афродита пошла за ней — наверное, чтобы попытаться её успокоить.

Я сижу в том же кресле, где до моего прихода восседал Хайдес. Аполлон — на диване, и уставился в свои руки, будто неловко самому себе.

Это один из тех случаев, когда лучше промолчать. Но я, как всегда, не могу. Любопытство зудит в голове, и слова сами рвутся наружу:

— Почему ты не смотришь на меня?

Зелёные глаза Аполлона резко поднимаются на меня — а потом тут же опускаются, словно это вышло случайно.

— Смущаться должна я, — продолжаю. — В конце концов, это я едва не осталась с сиськами и вагиной наружу перед всеми.

Он вздрагивает от моей прямоты. Я тоже понимаю: можно было выразиться чуть изящнее. Но Аполлон — не из тех, кому легко говорить без фильтра.

И вдруг — неожиданно. Он тихо усмехается. На этот раз по-настоящему.

— В итоге ведь этого не случилось.

И тут в голове возникает главный вопрос:

— Почему ты это сделал? — шепчу.

— Хейвен, — он тянет моё имя мучительно медленно. Морщит лоб, подбирая слова. — Ты знаешь, что ты первая, кто согласился сыграть в «Голую правду»?

Я моргаю. Вот этого я не ожидала. Начинаю машинально снимать и снова надевать пульсометр на палец — никто так и не пришёл его забрать.

— Я думала, это стандартная часть ваших вечеринок-открытий.

Он кивает:

— Так и есть. Но никто никогда не соглашался участвовать. Обычно играют Гермес и Афина. И всегда побеждает она. В основном потому, что Гермесу нравится быть голым. — Он поднимает палец, когда я открываю рот. — Не спрашивай почему. Мы давно перестали задаваться вопросами насчёт брата.

— Ясно.

Мы замолкаем. Но тут с хлопком открывается дверь, и шаги становятся всё ближе. Входит Хайдес. Смотрит сперва на брата, потом на меня. Хмурит губы, кивает Аполлону и исчезает.

— Видимо, я ему неприятна, — пробую пошутить.

— Думаю, он просто удивлён, что ты согласилась играть. — Аполлон мнётся, проводит рукой по своим длинным каштановым волосам. — И твоими ответами.

Я сначала не понимаю, почему он сказал это таким тихим голосом, почти застенчиво. «Ответами»? Ах да. Я же соврала, когда заявила, что не легла бы с ним в постель. Он об этом? Приходится уточнить:

— Ты имеешь в виду, когда твоя сестра спросила, переспала бы я с тобой, а я ответила «нет»… и оказалось, что это неправда?

Аполлон распахивает глаза. Сбивчиво дышит, ёрзает на диване, словно ему вдруг стало тесно.