Книга Он, Она и Париж, страница 52 – Дмитрий Силлов

Он открывает дверь передо мной с галантным полупоклоном. Чувствую, что слегка краснею. Что это со мной? Мне приятна такая предупредительность? Или вспомнила, как раньше муж делал то же самое? Кажется, меня слегка мучает совесть. Но, с другой стороны, Он мог бы подумать о том, что жене потребуется его поддержка, и не отключать телефон. Да я и ничего такого не делаю — ну приняла приглашение посмотреть город. Я ж не в постель прыгнула к первому встречному. Так что ничего в этом ужасного нет.

Брюнет ведет машину аккуратно, не превышая скорости. Левая рука на руле, правая — лежит свободно на бедре. Иногда он поднимает ее, указывая на то или иное здание.

— Посмотрите, справа от вас Большой дворец, потрясающий памятник архитектуры, которому более ста лет. Эти стены помнят возмущения консервативной публики выставленными здесь дерзкими работами Матисса и Дерена, а также стоны раненых во время Первой мировой войны, когда здесь был размещен военный госпиталь. Слева — не менее прекрасный Малый дворец, музей, в котором находится около сорока пяти тысяч бесценных экспонатов, начиная с древних греческих статуй и заканчивая потрясающими полотнами Доре, Моне и Ренуара…

Здания действительно прекрасны, словно построены сказочными зодчими, способными творить настоящие чудеса. Слушаю Брюнета — и вспоминаю того таксиста, что вёз меня в отель из аэропорта. Становится понятно, что парижане не просто так гордятся своим городом, нереально чудесным, словно волшебный мираж. Приветливое солнце скользит лучами по статуям, венчающим крыши, и кажется, что они шевелятся, машут крыльями, и вот-вот взлетят над головами жителей Парижа, столь искренне и преданно восхищенными его красотой.

А прямо перед нами открывается потрясающий вид на мост — величественный, украшенный большими золотыми фигурами пегасов, которые словно спустились с неба на его колонны, и вот-вот вознесут грандиозное сооружение к облакам. Мост уже словно парѝт над рекой, сверкая золотыми фрагментами отделки настолько нестерпимо, что, когда машина подъезжает ближе, мне приходится прищуриться.

Брюнет ведет автомобиль нарочито медленно, чтобы я могла рассмотреть диковинные фигуры, украшающие это уникальное произведение архитектурного искусства, которые словно слетелись на этот мост из мифов и сказок — и замерли на мгновение, чтобы очаровать нас, смертных, своей совершенной красотой.

Опомнившись, выхватываю из сумки фотоаппарат — и осознаю̀, что в кадре вижу не только перила моста, украшенные фонарями изумительной работы, но и Эйфелеву башню на той стороне реки, похожую на ажурный маяк, тонущий в утренней дымке. Невольно перехватывает дыхание от всего этого великолепия, и я жму на кнопку затвора, уже зная, что у меня получился прекрасный кадр — возможно, лучший в моей жизни.

Видя меня с фотоаппаратом в окне автомобиля, еле ползущего по мосту, нам машут парень и девушка — он в футболке с крупной надписью «Paris» на груди, она — брюнетка с роскошной гривой волос, развевающихся на ветру. Еще один кадр. И второй, когда он притягивает ее к себе и целует жадно, словно это их самый первый поцелуй, а она страстно отвечает, обняв его плечи тонкими руками.

В этот волшебный мир, частичку которого я судорожно пытаюсь унести в своем фотоаппарате, мягко вторгается голос Брюнета: