Книга Растворяюсь в тебе, страница 73 – Джей Ти Джессинжер

— Какой он?

— Умный. Крепкий. Выглядит как человек, который может переломать тебе все кости, а говорит как Сократ.

Мы молчим какое-то время, пока Челси не говорит: — Думаю, мы должны договориться, что чем бы Коул ни поделился с нами обоими насчет Дилана, мы не будем делиться этим друг с другом.

— Почему?

Ее тон мрачнеет.

— Чем меньше мы знаем, тем меньше мы можем рассказать полиции, если они будут спрашивать.

По моему телу пробегает холодок, а по коже бегут мурашки.

— Я тоже за это беспокоюсь. Я сказала Коулу, что они начнут просматривать дорожные камеры, опрашивать людей, если...

Мне не нужно это говорить. Челси знает, что я имею в виду.

— Да. И какова была его реакция?

— Казалось, ему все равно. Он был слишком сосредоточен на том, чтобы убедить меня, что у нас не может быть отношений.

— Это звучит чрезвычайно рационально.

— Мне все равно, рационально это или нет.

— А должно быть не все равно.

— Ну, а мне все равно. И не говори мне, что он тебе не нравится, потому что я знаю, что нравится.

— Дело не в том, нравится он мне или нет. Дело в том, подходит он тебе или нет.

— Значит, он тебе нравится.

Челси вздыхает.

— Ради всего святого.

— Мне он тоже нравится, Челси. Очень. Очень, очень сильно.

— Чет тебе тоже очень, очень нравился.

— Пожалуйста. Они даже не в одной лиге!

— Я знаю. Но этот парень... сложный.

Это заставляет меня смеяться.

— Ты думаешь.

— Не относись к этому так легкомысленно. Чем бы они с Эмилиано ни занимались вместе, я готова поспорить на свою левую руку, что это что-то незаконное.

— Ты что, думаешь, он занимается наркотиками или чем-то еще?

Она на мгновение задумывается.

— Нет. Я думаю, они пара благодетелей.

Я смотрю на телефон.

— Что это значит?

— Точно не знаю. Все, что могу сказать, это то, что я почувствовала. Они очень близки, это было очевидно. Эмилиано сказал, что он бывший член банды, а многие парни, которые выходят из банд, посвящают себя помощи другим людям. Работа с населением, просвещение детей об опасностях такого образа жизни и тому подобное. И Коул знает все о судебной системе, о том, как она обращается с такими парнями, как Дилан, о том, что жестокие люди обычно не получают заслуженных наказаний. Не знаю, как эти две вещи связаны между собой, но уверена, что это так.

Я думаю о том, как Коулу было стыдно за то, что он следил за мной и наблюдал за мной по камерам в ресторане. Как он извинялся и говорил, что это непростительно.

Я думаю о том, как много злости он пытается держать в себе, как она просачивается наружу, несмотря на все его усилия. В его хмурых взглядах, высокомерии, захлопывающихся дверях.

Я думаю о том, что такой человек, как он, — богатый, привилегированный, находящийся на вершине мира, — должен знать, как злоумышленники пробираются сквозь систему.

И я задаюсь вопросом, что заставило человека в положении Коула подвергнуть опасности свою жизнь, чтобы избавиться от одного из них?

Это нечто большее, чем мы с Диланом. Это началось гораздо раньше.

Может быть, Коул потерял кого-то, как и Челси.

— Так что же нам теперь делать? Проводить расследование? Следить за рестораном?

— Нет, мы не будем следить за рестораном, идиотка! Мы оставим его в покое!

Я тяжело вздыхаю и закатываю глаза к потолку.

— Челси. Ты забываешь, с кем разговариваешь.

Ее голос становится сухим.