Книга Дитя минувшего, страница 98 – Кристина Веда

Таким видел город Марк через потемневший взор. Он предчувствовал смерть, как сын бога Морока.

В самом конце, точно последняя крепость, стоял Исаакиевский собор. Золотые купола всё ещё блистали, отражая лучи багрового солнца, но в этом блеске было что-то зловещее. Белые стены теперь напоминали не мрамор, а воск свечи – тягучие, мертвенно-бледные. Каменные ангелы на фронтонах казались обезглавленными, их взгляды были пусты. Он больше не выглядел как гордый великан, выкованный из камня, он стал высохшим трупом.

Где-то в уголке сознания Марка мелькнула мысль: «Миша там».

Он не просто подумал, он почувствовал. Будто нить, вытканная из боли, натянулась от его сердца к собору.

И вдруг земля содрогнулась.

Прохожие охнули. Кто-то упал на колени, кто-то судорожно схватился за ограду. Марк остановился, расставив руки, чтобы удержаться. Ветер взвыл, ночное небо зашевелилось, словно его скребли когтями. Облака рванулись к собору, закрутившись в спираль.

Толпа заволновалась. Люди с лавочек бросились прочь, в панике и неведении.

Собор застонал.

Глухо, будто внутри кто-то медленно разрывал себе грудь. Золотой купол заходил ходуном, взвизгнул, как сломанная скрипка, и разорвался в оглушительном грохоте. Огромные обломки надгробьем обрушились на улицу. Пыль, кровь, крики.

Женщина исчезла под рухнувшим фронтоном.

Одна из колонн, что была украшена барельефом архангела, развалилась. Из пыли пробивались лучи, будто кто-то изнутри прорывался в этот мир. И затем повисла тишина.

Мертвая.

Когда пыль рассеялась, собор напомнил обглоданный череп. Из трёх башен остались две, и они стали выжившими братьями, склонившимися над телом павшего. Каменные слёзы трещин стекали по их стенам.

Над головой закричал ворон.

Марк очнулся. Он рванулся вперёд, в толпу, что теперь утекала от собора. Он прыгал через мраморные глыбы, через тела.

Но ничего не находил.

А кого он искал?

Миша! Алина!

Он уже не знал, кого искал. Мир смешался, время сплющилось. Он как будто опять стоял на детской площадке, где терял свою сестру. Ноги подкашивались.

И вдруг в самом центре, на большом плоском камне, он увидел свет.

Словно само время замерло. Камень был гладким, как алтарь. А на нём лежала Миша.

Покрытая пеплом, с выцветшими губами, будто вырезанная из воска. Из плеча торчал обломок дерева. Вся в крови. Кровь уже засохла, потемнела, пропитала одежду и склеила волосы. Но её лицо было мирным.

Марк не мог пошевелиться. Только стоял. И чувствовал, как что-то внутри ломается, тихо и без звука.

Он больше никого не мог спасти.

Касим взмыл и опустился рядом. Положил голову на грудь Миши. Замер.

Марк прислушался.

– Она жива, – выдохнул Касим. И воздух снова вернулся в грудь.

Пелена ужаса спала, и пришла боль. Настоящая, жгучая. Марк ощутил, как его сердце снова пульсирует, как кровь кипит. Он шагнул ближе, вглядываясь в её побелевшее лицо.

– Мы должны уходить, – с дрожью сказал Вихрь. Его голос был хриплым, как будто дух, желающий жизни, погибал среди смертей. – Здесь слишком мощный выброс. Я чувствую… Навь уже здесь. Они идут. И ещё… сирены. Люди.

– Дух прав, – Касим накрыл чёрным крылом окровавленное плечо Миши, – на такой выброс слетятся все. Это пир, который они не пропустят. Но куда нам идти? Миша не сможет пересечь мост. Её тело не справится.