Книга Последнее слово единорогов, страница 58 – Виолетта Орлова

– Так что, господа, мне посоветовать моему другу, как считаете? Что бы ему теперь такого предпринять, чтобы ощутить, наконец, желанный мир на сердце? Он давно потерял покой, и жизнь ему уже не мила.

Нороган робко поднял глаза на остальных, ожидая самого сурового приговора. Путешественники же молчали; необъяснимая тревога сковала им сердца.

– Ваш друг раскаялся в содеянном? – мягким голосом спросил тогда Корнелий, нарушив мрачную тишину ночи.

Нороган глубоко задумался. В самом деле, вопрос этот не представлялся таким уж и простым, ибо здесь надо было понимать глубинное значение слова «раскаяться». Некоторые люди, совершив ужасный проступок, страдают муками совести, что однако не мешает им повторять содеянное вновь и вновь, пребывая неизменными в своих заблуждениях и поведении.

– Что это значит? – гулким голосом поинтересовался тогда Нороган.

– Вы говорите, что ваш друг убил кого-то. Продолжает ли он совершать подобные деяния? Или он полностью изменил свой образ жизни? Раскаяние – это переосмысление и кардинальное изменение, как я полагаю.

Я был готов убить лучшего друга из-за ревности. А теперь продолжаю морально уничтожать его сына ровно из-за того же чувства.

– Скорее нет, чем да, – честно ответил Нороган, робко заглянув в глаза Корнелия. В зрачках того загадочно отражался оранжевый костер.

– Странные у вас истории, господин Нороган, – насмешливо хмыкнул тогда Нахим. – Не очень-то веселые, особенно в столь пасмурную ночь.

– Завтра совершим восхождение на гору, – резко сменил тему Корнелий. – Поглядим, правду ли говорил гераклионский моряк.

Ракис тяжело вздохнул; в дороге он сильно повредил ногу и теперь едва мог наступать на больное место. Он никогда не жаловался, да и сейчас вздох его был обусловлен скорее усталостью, нежели желанием вызвать сострадание в сердцах товарищей, однако Нороган уже давно заприметил, как тот хромает.

– Давайте я гляну на вашу ногу, – предложил он.

Ракис передернул плечами.

– Вы не только проводник, но и врач?

– Как бы странно это ни звучало, но я ни тот и ни другой.

– Кто же вы тогда, господин Нороган?

Ровным счетом никто.

– В данный момент готов побыть вашей сиделкой, – отшутился естествознатель и принялся внимательно осматривать пострадавшего. Связка немного опухла и покраснела, плохо дело. Тогда Нороган легонько дотронулся своей рукой до ноги; ему не обязательно быть лекарем, он и так умеет исцелять. Гримаса страдания на лице пациента сменилась выражением облегчения, а затем и неприкрытого удивления.

– Что вы сделали с моей ногой? Поразительно, одним касанием вы сняли всю боль и отек!

– Наш проводник – очень славный человек! – сказал тогда Нахим, и Нороган вздрогнул. Отчего-то ему померещилась неприкрытая издевка в его словах.

– Пустяки, – смущенно ответил он.

Ранним утром путешественники забрались на ближайший пологий склон Таргаринских гор. Это было удивительное восхождение, ибо каждый в сердце своем ожидал от него чего-то особенного. Поднявшись, все четверо замерли в немом восхищении, ибо прекрасная картина открылась их взору.

Вода цвета червонного золота шумно плескалась прямо под их ногами.

– Желтое море! – воскликнул Нороган, невольно поддавшись очарованию природы.

– Нет-нет, мой друг, мы еще не знаем достоверно… О море ли идет речь! – возразил Корнелий. – Но мы вполне можем назвать его так. Сегодня переночуем здесь, а завтра найдем пологий спуск и попытаемся пройти к берегу! Смотрите, какой цвет у песка, точно он из чистого жемчуга!