Книга Чужая невеста. Баллада Пепла и Льда, страница 123 – Анна Платунова

— Фрейн… — Я заставила себя улыбнуться. — Понимаешь, я хочу оставить прошлую жизнь в прошлом. Начать все с чистого листа, и свадьба тот самый рубеж, перешагнув который, я сделаюсь другим человеком. Верной женой. Матерью твоих детей. Потерпи до свадьбы, Фрейн. Мне нужно время, чтобы проститься с собой прежней.

Фрейн не перебивал, он пристально вглядывался в мое лицо, словно решал, стоит ли мне верить и не вешаю ли я ему лапшу на уши.

— И дело, конечно, не в том, что ты до сих пор хранишь верность своему однокурснику или кем он там был — твой первый любовник?

Я сглотнула. Мне предстояло пройти по очень тонкой грани и не спалиться. Фрейн вовсе не дурак, мужская интуиция била во все колокола — он чувствовал, что дело нечисто.

— Даже если так, — прошептала я. — Какая разница теперь — насколько сильно я его люблю? Мне все равно придется его забыть. Но я была бы благодарна своему будущему мужу, если бы он проявил терпение и подождал брачной ночи до свадьбы.

Которая, как я отчаянно надеялась, вовсе не состоится!

Фрейн хмыкнул и не сказал ни «да», ни «нет», но руку со щиколотки убрал и задумался.

— Знаешь, о чем я подумал, когда в первый раз увидел тебя? — неожиданно спросил он.

— Нет.

К чему он клонит? А Фрейн, вместо того чтобы ответить на свой же вопрос, скрестил руки на груди и снова заговорил о другом.

— В детстве нам с Брайсом подарили кошку. Мама подарила, поэтому отцу пришлось оставить ее. Брат назвал ее Гарпией: это оказалось совершенно дикое и неуправляемое существо, которое не понимало ласку, шипело и раздирало мне руки в кровь. Но Брайс нашел к ней подход.

Мое сердце тревожно сжалось. По рассказам Веелы я представляла, каков характер Брайса, и не ожидала услышать, что он прикормил питомицу и чесал ей за ушками.

— За каждую царапину, оставленную на его коже, Гарпия лишалась когтя. Причем Брайс собственноручно…

— Прошу, не надо! Я поняла.

— Через какой-то месяц наша кошка сделалась тихой и послушной. Она и не думала убегать или шипеть, когда Брайс брал ее на руки. Меня дикая тварь, правда, все равно терпеть не могла и мои руки по-прежнему царапала и кусала. Брат называл меня слабаком — мол, дикие существа понимают лишь силу, их нужно сломать, лишь тогда они станут подчиняться.

Фрейн некоторое время разглядывал меня, прежде чем продолжить.

— И когда я в первый раз увидел тебя в бою, такую смелую, неистовую, такую… дикую, я сразу понял, что ты должна принадлежать мне. И я никому тебя не отдам, Алейдис. Пусть этот кто-то и остался лишь в твоих воспоминаниях.

Фрейн резко наклонился и снова зажал меня в одеяле между своими ладонями. Этот Фрейн меня пугал. Теперь я видела ясно, что хоть принц еще молод, но семена насилия, посеянные в его душе Брайсом, уже дают всходы.

— Скажи, Алейдис, тебя надо ломать? — спросил он без тени улыбки, нависнув надо мной.

Я положила ладонь на вздымающуюся грудь Фрейна, то ли отталкивая, то ли успокаивая его — он дышал часто и неровно.

— Опомнись, — тихо сказала я. — Ты не такой, Фрейн.

— Да? — усмехнулся он.

Однако отодвинулся и встряхнулся, обуздывая страсть.

— Я подожду до свадьбы, — глухо сказал он. — Но помни, что потом у тебя не будет права сказать мне «нет».

Фрейн поднялся, провел пятерней по волосам, хотя они совсем не растрепались. Он посмотрел на меня темным взглядом. Почему я чувствовала себя так, будто принц меня поимел? Чувствовала себя такой раздавленной и такой слабой?