Книга Баллада Пепла и Льда, страница 45 – Анна Платунова

После самоподготовки Ледышка, переодевшись в удобную форму, отводил нас в пыточную, как мы прозвали тренировочный зал с легкой руки Медеи. Вечером здесь собирались все первогодки под руководством своих эфоров. И начиналось!..

Первым делом кадеты выпивали ожидающий нас на подносах бодрящий настой — именно из-за него в воздухе постоянно витал аромат специй. Понуро расползались следом за своими командирами. Постепенно зал заполнялся криками и стонами, шумом ударов и падений.

Эфор Эйсхард гонял нас до седьмого пота. Ставил удары, заставлял отрабатывать приемы до головокружения и боли в суставах. Поединков больше не устраивал, сказав, что сначала поднатаскает нас и только потом начнет ставить в пары.

— Кадет Меррит, выше кулак! Вдох, удар, выдох! — раздавались бесстрастные четкие команды.

Он переходил от одного подопечного к другому, стучал то по спине, то по животу, вынуждая выпрямиться. Направлял руки и коротким тычком мыска ботинка заставлял шире расставить ноги. Казалось, что он вовсе не уставал, в то время как у нас ломило мышцы и пот струился по лбу.

— Кадет Ансгар, удар! Смелее! Шаг правой, выпад! Кадет Ансгар, сколько раз я могу приказывать привести в порядок прическу. Волосы должны быть собраны в пучок или тугую косу! Обратитесь за помощью к вашему звеньевому!

Лед кидал на меня короткий взгляд, молчаливо говоривший о многом: «Нерадивый командир звена! У твоего подчиненного на голове воронье гнездо! Займись!»

Ну что я могла поделать! Впору самой каждое утро плести Вееле косу, но тогда она никогда не научится. Вечером, перед сном, я терпеливо показывала, как быстро и просто заплести обычный колосок, но Фиалка наутро являлась на полигон с распущенными волосами. Конечно, к вечеру они превращались в спутанные космы.

Вееле доставалось больше всего. Она оказалась совсем не приспособлена к суровой жизни в Академии. Каждый вечер она лежала пластом на откидной койке, а я мазала ей синяки и ссадины специальной заживляющей мазью. Целительница выдала каждому по банке, и чудесная мазь сильно облегчала жизнь. Теперь, когда еще и плечо меня не беспокоило, я могла тренироваться в полную силу. Несмотря на ежедневные царапины и кровоподтеки, я чувствовала себя здоровой, а вот Веела по утрам еле-еле отскребала себя от постели.

Приходилось снова жестко приказывать, ругаться и заставлять. Я не сердилась на нее, но на ее родителей была ужасно зла. С того дня, когда Ищущий определил у Веелы дар, прошло несколько месяцев. Они могли бы хоть немного подготовить ее к Академии, а вместо этого задаривали нарядами и подарками, выполняли любую прихоть.

С эфором Эйсхардом у нас установился напряженный нейтралитет. Это вовсе не означало, что он перестал выдавать мне штрафные баллы. Следил строго, как коршун, и за малейшую провинность я огребала по полной. Здравствуйте, пыльные учебные аудитории, где на партах вечной ручкой нарисованы рожицы и оставлены драматичные послания вроде «Гребаная Академия! Я никогда не сдам зачет по бестиарию!» или любовные: «Серсея, моя нежная бабочка, твои крылышки будут трепетать от моих прикосновений».

Надписи, накопившиеся за день, я безжалостно уничтожала мыльной водой. Драила порой полночи, спала от силы четыре часа, а утром выползала на пробежку. Никто из нашей группы не получал столько отработок.