Книга Магическая практика. Пройти и (не) влюбиться, страница 69 – Анна Платунова, Наталья Шнейдер

Леон перегородил мне дорогу, заставляя задрать голову и посмотреть на него.

– Габриэла, напиши рапорт, я отвезу. Скажу, что ты должна остаться в Кранивилье на случай, если ситуация выйдет из-под контроля. Это убедит капитана в серьезности проблемы. Ты ведь поняла, почему не сработали щиты?

Мне показалось, будто посреди жаркого дня на меня налетел ледяной ветер. Я поежилась и зябко охватила себя руками. Некромантия… Я поняла сразу, едва Леон заговорил о защите от темных чар, которой учат на старших курсах. Я не хотела верить.

– Ерунда, – произнесла я растерянно. – Что угодно другое может быть… Кранивилья – тихая, спокойная деревушка. Лучше так и признайся…

Я сглотнула, прогоняя слезы.

– В чем?

Леон наклонился, заглянул мне в глаза и взял за плечи.

– В чем я должен признаться?

Я вывернулась из его рук и стремительно зашагала прочь. И лучше бы мне промолчать, но слова сами сорвались с языка:

– Ты забавляешься со мной, как с очередной своей игрушкой. Знаю я эти игры: горячо – холодно, люблю – оттолкну. И все закончится тем, что я сама упаду к твоим ногам.

Леон выругался сквозь зубы.

– Ты и так упала к моим ногам! – рявкнул он. – Я мог взять тебя в любую секунду! Однако твоя невинность до сих пор при тебе. Чем же ты недовольна?

– Да пошел ты! – заорала я.

– Вот и поговорили! – прокричал Леон мне вслед.

Я не ответила. Не о чем нам разговаривать.

Леон

Мастро Скварчопули заявил, что сегодня ему в Вальтремо нечего делать. Пришлось отдать пятую часть денег, оставшихся у меня после возмещения ущерба деревенским, за право воспользоваться его лошадью. И телегой, потому что седла у почтенного селянина, конечно же, не нашлось.

Лошаденка оказалась под стать жителям Кранивильи – где сядешь, там и слезешь. Трусила себе, почти не реагируя на вожжи, а мне хотелось помчаться во весь опор.

И вроде торопиться было некуда: даже в этом странном месте странности случались не каждый день. Но я все равно дергался.

По-хорошему, надо было отправить с рапортом Габриэлу, а самому остаться в деревне. Сколько бы она ни воображала себя боевым магом, я-то видел: учиться ей и учиться еще. Как и мне, в этом я тоже не обольщался. Но за себя не так страшно.

Я выругался, лошаденка запрядала ушами, неодобрительно на меня глядя. Какого кард… – Я осекся: сейчас это имя звучало не абстрактным ругательством, а отдавало самой настоящей жутью, даже произнесенное мысленно. Какого беса я беспокоюсь за эту Ардженте, которой все неладно, хоть из кожи вывернись? Ни с одной девчонкой я так не носился, и что взамен? Оскорбление за оскорблением?

Месяц. Еще месяц, а потом вернуться домой и забыть навсегда. Пусть остается со своим норовом и со своим девичеством, пусть кто-нибудь другой вокруг нее круги нарезает, а с меня хватит!

Только бы не случилось ничего.

Лошаденку я оставил у коновязи. Ротонде при виде меня скривился, будто раскусил лимон вместе с кожурой. Я положил на стол перед ним два исписанных листа. Один – от Габи… от Ардженте, второй – собственный. Чуть от стыда не сдох, пока подбирал приличные выражения для случившегося, но сейчас не время думать о собственной гордости.

– Что у вас опять? – спросил капитан.

Пока я рассказывал, на лице Ротонде брезгливость сменилась возмущением. Но прежде, чем он успел гаркнуть, я, нарушив все представления о субординации, оперся ладонями на стол, склонившись к лицу капитана.