Онлайн книга «Магическая практика. Пройти и (не) влюбиться»
|
Я замер. Снова морок? Глава 35 Леон Она вздохнула во сне, повернулась, доверчиво ткнувшись носом мне в грудь. От ее волос пахло дымом, но сквозь него пробивался аромат ее кожи, и от нежности перехватило дыхание. Я закрыл глаза. Надо успокоиться и уснуть. Не получалось ни того, ни другого. Габи снова шевельнулась, выбившиеся их косы кудри коснулись моего подбородка. Я невольно улыбнулся – щекотно. Тонкие пальцы невесомо погладили меня по щеке. – Колючий… Я поймал ладошку, поднес к губам, заглядывая в глаза. Она залилась краской, но взгляда не отвела. Я снова поцеловал ладонь, запястье, где бешено скакал пульс, и мое сердце понеслось в такт. На ее волосах блестели капельки росы. Я коснулся их губами, запустил пальцы в кудри, перебирая шелковые пряди. Потянул немного, Габи послушно запрокинула голову, и я накрыл ее губы своими. Легко, едва касаясь, давая возможность отстраниться. Но она ответила, старательно повторяя мои движения. Я целовал ее, пока хватало дыхания. На миг оторвавшись от ее губ, осторожно опрокинул на плащ. Замер на миг, заглянув в глаза. Не испугается ли? Не оттолкнет? До чего же хороша она сейчас была! Потемневший взгляд, алеющие щеки, раскрасневшиеся от поцелуев губы. – Габи… – выдохнул я. Поцеловал трепещущие ресницы, отвел со щеки прядь волос, склонился к ушку. Она неровно вздохнула. – Я… у меня никогда… – Не бойся, – шепнул я. – Ничего не будет, если ты не позволишь. Начал спускаться губами вдоль шеи. Расстегнул пуговицу на рубашке, целуя ключицу. – Я не знаю… – Мне… остановиться? – Нет… Теперь ее пальцы забрались мне в волосы, перебирая их. Еще одна пуговица и еще, ткань рубашки скользнула в сторону открывая грудь. Габи застонала, когда я подразнил языком упругую горошину. – Что ты… – Разве тебе плохо? Ее грудь легла мне в ладонь, будто была создана для этого, напряглась под моей рукой. Каждый вздох Габи, каждый тихий стон, отзывался напряжением в паху, но я не торопился. Некуда было торопиться. Я желал ее – страстно, безумно. Но она заслужила лучший первый раз, чем в лесу под кустом на смятом плаще, и я буду последней сволочью если воспользуюсь моментом. Значит, я должен удержаться, хотя лишь Великие Семеро знают, чего мне это будет стоить. Ведь ее тело отзывалось на каждое мое прикосновение, так драгоценная скрипка отзывается на каждое касание смычка. Габи сама потянулась к застежке своих штанов. Я перехватил ее руки. – Но тогда зачем… – пролепетала она. – Тшш… – я снова прильнул к ее груди, и Габи выгнулась, забыв обо всем. Мои пальцы нырнули под ее пояс, отодвинули тонкую ткань белья, скользнули во влажное тепло. Габи ойкнула, попытавшись сжать бедра, но я уже нашел чувствительное местечко, и она заметалась, комкая в кулаках плащ, то всхлипывая, когда напряжение становилось невыносимым, то подаваясь вслед за мной, когда я ослаблял напор. Пока ее бедра не сжались, а сама Габи не выгнулась с протяжным стоном, чтобы тут же обмякнуть. Я притянул ее к себе, обнимая. Легко коснулся губам лба, одного века, другого, кончика носа. Поцеловал, так нежно, насколько мог – разнежившуюся, мягкую, как котенок. Оказывается, эта колючка может быть совсем другой. Вот только у меня в паху все сводило от напряжения. Я легонько чмокнул Габи в кончик носа. – Прости, малютка. Мне надо остыть. |