Книга Хозяйка старой пасеки 2, страница 37 – Наталья Шнейдер

— Полкан, иди на задний двор. Я справлюсь, — негромко сказала я. Пес, сделав вид, будто не понял, сел у моих ног, пристально наблюдая за гостями.

— Рада вас видеть, Ольга Николаевна, Дарья Михайловна, — не слишком искренне приветствовала их я. — К сожалению, не могу припомнить, когда имела честь быть представленной вашему спутнику.

Дарья Михайловна, вдова отставного майора, присутствовавшая на похоронах, уставилась на меня с удивлением. Ольга слащаво улыбнулась.

— Глафира Андреевна, не будьте так суровы к бедному Эрасту Петровичу. Он полон раскаяния и надеется загладить свою вину. — Она обернулась к нему. — Ведь так, господин Заборовский?

Первым моим желанием было скомандовать Полкану: «Фас!» Поверить в раскаяние этого типа могла бы только Варенька. Даже Дарья Михайловна, хоть и показалась мне на поминках недалекой, вряд ли была способна на подобную наивность. Или все же способна?

Теперь, после прочтения дневников Глашиного отца, картинка сложилась. Заборовский, оказавшись на постое в богатом имении — а отказаться принять офицера семья Глаши не могла, как не могли крестьяне окрестных деревень не пустить в свои дома солдат, — увидел цель и не увидел препятствий. Формальное сватовство не удалось, и тогда он решил, что после побега родителям станет некуда деваться, постараются прикрыть позор. Да только заложенное приданое оказалось для него сюрпризом.

Меня обдало холодом, несмотря на теплый солнечный день: а что, если бракосочетание было настоящим, а расстригу-священника он придумал, чтобы избавиться от не оправдавшей его ожиданий девицы?

Почувствовав мое состояние, Полкан напрягся и зарычал. Я опустила ладонь ему на голову. Нет. Как бы мне ни хотелось спустить на гусара пса — вон как блестят глаза Ольги. Она рассчитывает на скандал, публичный, учитывая присутствие Дарьи Михайловны.

И, значит, скандала я допустить не могу.

— Искреннее раскаяние очищает душу и возвышает ее в глазах Господа. — Я растянула губы в улыбке.

Варенька, стоящая за моим плечом, неровно вздохнула, видимо, тоже опасалась безобразной сцены. Я обернулась к ней.

— Варвара Николаевна, сделайте одолжение, пошлите кого-нибудь за его сиятельством и Марьей Алексеевной. Кому, как не исправнику, знать толк в раскаянии и искуплении, да и госпожа Пронская куда мудрее нас с вами.

— Кир… Граф Стрельцов просил передать, что ему нужно посетить Большие Комары, и Марья Алексеевна отправилась с ним.

В широко распахнутых глазах девушки читалось то самое искреннее раскаяние. Увлекшись делами, она совсем забыла об отъезде кузена.

Вот вечно так с гостями: и сваливаются на голову в совершенно неподходящий момент, и сваливают сами, когда как раз и нужны.

— Но они обещали вернуться сегодня же.

— Спасибо. — Я всплеснула руками, будто спохватившись. — Ольга Николаевна, беда с памятью не только у меня. Вы забыли представить графине господина… прошу прощения, не знаю сейчас вашего звания, господин бывший штаб-ротмистр.

— Теперь я полностью гражданский человек, и бывшие звания не имеют значения.

Взгляд Заборовского полыхнул злобой, но широкая улыбка выглядела искренней. Опасный тип. Очень опасный. Как бы стравить его с Кошкиным, и пусть два паука разбираются друг с другом?

— Моя оплошность, — опомнилась Дарья Михайловна. — Графиня, позвольте представить вам Эраста Петровича Заборовского. Возможно, вы встречались с ним в столице.