Книга Хозяйка старой пасеки 2, страница 28 – Наталья Шнейдер

Нелидов послушался. Стрельцов замер рядом с ним, напряженный, будто собирался в любой миг снова схватить меня и закинуть себе за спину, как только что заслонил собой от медведя. Только вот с пчелами такой фокус не пройдет.

— Вернулись мы, ваше сиятельство, — окликнул Гришин. — Вы прямо как на картине «Оборона пасеки» — только подзорной трубы да шпаги не хватает.

— Заткнись, — процедил сквозь зубы Стрельцов.

Я подняла голову.

— Кирилл Аркадьевич, отдайте, пожалуйста, соты Герасиму и займитесь медведем.

— Нет, — отрезал он. — Герасим, давай сюда ящик для сот и помоги Гришину освежевать тушу. А я помогу барышне.

Герасим, конечно, спорить не мог, и я не стала: не до того. Я осторожно переворачивала обломки, стараясь не раздавить ни одной пчелы. Щепку за щепкой, вглядываясь так, что глаза заболели. Под слоем щепок и восковой трухи что-то шевельнулось. Нет, десяток рабочих, облепивших кусок сота с личинками. Но где же…

Внезапно край глаза зацепил движение. Матка была там же — чуть в стороне, почти сливаясь с тенью, брюшко подрагивало, будто от усилия. Застряла под перекрестными щепками, не в силах выбраться.

Я подняла их. Если бы матка сидела на сотах, было бы куда проще. Но она оставалась на обломке колоды.

Я потерла между руками щепку с остатками воска и прополиса, чтобы убрать с кожи запах пота: он может попасть на матку, и тогда рой ее не примет. Осторожно поставила ладонь рядом с ней, будто плоскую дощечку, и затаила дыхание.

— Что вы делаете? — шепнул Стрельцов.

Я раздраженно глянула на него и снова обратила все свое внимание на матку. Несколько вечностей спустя она все же двинулась, мою ладонь защекотали цепкие лапки.

— Роевню, — прошептала я.

Стрельцов огляделся, сообразив, поднял с земли корзину, затянутую сеткой. Двигаясь быстро, но нечеловечески плавно, — завороженная красотой этого движения, я застыла, уставившись на него, — он приблизился и подставил роевню. Я опустила туда ладонь, позволяя матке перебраться в корзину. Кружившиеся рядом пчелы тут же устремились к ней.

— Вот так, — выдохнула я. Наконец соизволила пояснить: — Матку нельзя хватать руками, можно покалечить.

Оставалось только стряхнуть рой к его королеве, что я и сделала.

Оказывается, пока я возилась с разбором колоды, Гришин с Герасимом уже закончили с медведем: сняли шкуру, вынули внутренности и уволокли к дому тушу. На траве остались лишь следы крови да тяжелый металлический запах. Который почему-то никак не мог перебить яркого теплого аромата меда.

— Странно.

Стрельцов втянул воздух, словно подтверждая мои мысли. Полкан ткнулся носом в траву и потрусил куда-то к краю луга. Я шагнула было за ним, но Стрельцов остановил меня жестом. Я послушалась: в конце концов, он тоже не лез туда, в чем не разбирался.

Полкан замер в напряженной позе. Стрельцов остановился рядом с ним.

— Гришин, глянь-ка на это. — Он поднял на ладони булыжник размером с кулак.

Пристав ткнул в камень, тут же лизнул палец.

— Медом намазано. И камень тепло держит до сих пор.

Я ругнулась, сообразив. Медведь пришел не случайно. Кто-то положил нагретый камень, испачканный медом, и ветер разнес по округе запах, достаточно сильный для чуткого нюха хищника. Кто-то чуть не разрушил дело, которое я едва успела начать.

Но кто? Зачем? Вопросы теснились в голове, гудели — куда там пчелам!